Александр Тамоников - Конец крымской орды [litres]

– Алим, Вахид! – крикнул этот крымчак.

– Да, сотник?

– Коней поили?

– Поили, недавно к ручью водили.

– Не слишком ли студеная вода для них?

– Студеная, но в бадьях была, отстоялась, согрелась.

Русские понимали татар, не в первый раз встречались с ними.

– С кострами осторожней, жечь только сухие дрова, чтобы дыма меньше было.

– Да кому надо за этим лесом смотреть, Байтуган-ага? – воскликнул молодой татарин.

– Поговори еще, Вахид! На ночь поставлю юрту охранять.

– Извини, сотник, вырвалось само. А дрова сухие, не сомневайся, жару от них будет много, дыма мало.

– Позовите ко мне Камала.

– Так он дозоры пошел проверять.

– Как вернется, пусть ко мне идет. – Сотник вернулся в юрту.

Пестов взглянул на Гурдина и спросил:

– Как пройти к правому и переднему дозорам у оврага?

– Есть тропы, – ответил проводник. – Но вы их не найдете. Я пойду, погляжу, чего там.

– Может и в рощу Белую пройдешь?

– В этом нет надобности. Если там и сидят крымчаки, то двое-трое.

– Ну так ступай, коли знаешь тропы.

Гурдин мигом пропал.

Опричники продолжили следить за еланью. Крымчаки сновали по поляне, и только сотник оставался в юрте. Двое, что зарезали баранов, потрошили туши. И так и этак выходило, что в стане не более десятка басурман, остальные в дозорах.

Гурдин вернулся быстро, появился внезапно, опричники сабли из ножен вытащить не успели.

– Ну леший! – воскликнул Карась. – Тихо-то как подобрался.

– Потому как охотник. В общем, дозоры такие же, что и слева, по два басурманина. В овраге видел еще двоих. Они шли от рощи сюда, это, видать, тот самый Камал, которого дожидается сотник, и охранник при нем. Ходить они могли только в Белую рощу. Все тихо, возвращаются.

– Вот двое, из леса вышли, как раз напротив нас, – проговорил Карась.

– Они, – сказал проводник.

К одному из этих людей подбежал молодой татарин, что-то сказал ему, и тот тут же направился к юрте.

– Итак, что мы имеем? – произнес Пестов. – На постах у елани шесть косоглазых, в роще еще двое, может, трое, тут, на поляне десяток. Проведать бы, когда и как они меняются, но так можно и до утра просидеть. Обычно они выставляют дозоры по два человека на день, в ночь идут другие. Эти меняются чаще. Здесь все, идем обратно.

Разведка вернулась к стоянке дружины.

– Посмотрели елань, князь, – сказал Пестов Хворостинину. – Отряд в два десятка во главе с сотником. У него помощник, который проверяет дозоры.

– Где они стоят? – спросил Бордак.

Гурдин вышел вперед и ответил:

– Дозоры такие же, как слева, по два басурманина. Правый саженях в пятидесяти от стана, тот, что у оврага, – в семидесяти. Нас не видели, иначе вели бы себя по-другому.

– С конями дозорные?

– Нет, без коней. Еще двое по оврагу в рощу ходили. Видать, там опять засели крымчаки.

– А на елани юрта сотника Байтугана. Мы слышали, его так называли. Вдоль кустов напротив леса пять шалашей. Это на десяток человек. Сотник в юрте. С ним может быть и его помощник, которого звать Камал.

– Понятно, отдыхайте, – сказал Хворостинин. – Василь, ты пока останься.

– Угу, тут я, и не устал.

– Заметно. – Второй воевода передового полка развернул карту. – Теперь надо подумать, как бить басурман будем и брать сотника.

– А чего тут особо думать? – сказал Парфенов. – Первым делом надо прибить крымчаков, которые сидят в роще, для того туда пару опричников послать. Потом тех, которые у оврага и в лесу. Так мы сразу ополовиним отряд этого Байтугана. Ну а затем ударим со всех сторон. Крымчаки в шалашах будут, перебьем легко.

Хворостинин взглянул на Бордака.

– Что скажешь, Михайло?

– Скажу, что в разведочный отряд простых ратников не посылают. Тут лучшие, самые опытные. Они так просто отсюда не уйдут, будут биться. Понятно, что первым делом надо убрать дозоры. Но я думаю, что против каждого из них надо высылать не двоих, а троих опричников, а в рощу и всех пятерых. Это значит, что у нас уйдет половина отряда.

Парфенов выслушал его и сказал:

– Даже если так, то оставшихся полутора десятков хватит на то, чтобы разгромить спящих крымчаков и захватить сотника.

– При этом разгорится сеча. Мы побьем крымчаков, но и сами можем потерять людей.

– Как иначе на войне, Михайло? Я что-то не понимаю тебя.

– Не следует, Василь, нести потери, когда можно обойтись без того.

– Говори, что именно.

– Думаю.

Хворостинин выслушал воевод, повернулся к деревенскому проводнику и вдруг спросил: