Александр Тамоников - Конец крымской орды [litres]

– Хорошо, что вы, царские воеводы, крепко уверены в этом. Может, и побьем. А брод? Я на твоем чертеже ничего и не пойму, давай на моем покажу. На нем все указано, что в окрестностях села есть.

– Давай на твоем. – Князь убрал свою карту.

Станичный голова достал из шкафа свиток, развернул его на столе.

Воеводы и Сухой склонились над картой.

Станичный голова принялся объяснять:

– Вот наше село. Здесь переправа, пригодная лишь для того, чтобы мы перешли на другой берег. Да отряды числом до полусотни сразу пройдут. Слишком уж много времени потребуется на то, чтобы мурзы Девлета перетащили на правую сторону Оки хотя бы один свой тумен. Они все лето, да еще и осень будут тут переправлять десять тысяч ратников с табуном в тридцать тысяч коней и обозом.

Хворостинин кивнул и сказал:

– Это так, но разведка крымчаков может пройти и у вас.

– Нет, – ответил Сухой. – Мы же не все уйдем в леса. Бабы с детишками, старики, хворые да часть мужиков для охраны. Через село, князь, крымчаки не пройдут. Мы не дадим. Но беда в том, что в пяти верстах выше по течению есть Рудов перелаз, а за ним, еще через три версты, Колчин брод. Они отмечены на моем чертеже. Там есть укрепления, небольшие засеки, да вот людей нет. Некому защищать перелазы. Но и в тех местах одновременно переправляться могут небольшие орды, до сотни.

Хворостинин развернул свою карту, сверился со схемой Сухого, сделал отметки.

Станичный голова проговорил:

– Это только недалеко от села, а сколько таких мест по всей береговой линии? Под сотню.

– Девлету нет смысла разбивать войско на сотни, чтобы они перешли через Оку, – сказал Бордак. – Так он еще до битвы потеряет свою орду. Если бы она переправлялась малыми отрядами, то мы всю ее на реке и побили бы. Нет, крымский хан выберет два-три места прорыва нашей засечной линии. Одно такое, я в том не сомневаюсь, у Серпухова, второе – Сенькин брод. Хану надо быстро уйти за Оку, развернуть орду и идти на Москву, охватывать ее.

Хворостинин кивнул.

– Воистину так, Михайло. Но не учитывать переправы малых отрядов тоже нельзя. Если перелазов тут сотня, и через каждый из них пройдут всего пятьдесят человек, то они потом соберутся вместе. Это уже будет рать в пять тысяч воинов. Весь наш передовой полк на тысячу меньше. А Москву, как известно, по заведенному порядку и разряду защищают пять полков. При прорыве большой рати наличие за нашими полками таких отрядов весьма опасно. Посему надо защитить каждый перелаз, любой брод. – Он повернулся к Сухому. – Ты говорил, что твои мужики могут закрыть только вашу сельскую переправу?

– Да, князь.

– А прикрыть Рудов перелаз и Колчин брод не можете?

Сухой почесал бороду.

– Рядом с ним деревня Колчинка, там с пару десятков мужиков наберется. Если мы дадим столько же, то прикрыть те переходы можно будет. Но только против малых крымских отрядов.

– Вот и хорошо. Считай, что это наказ государя. Передай его голове Колчинки, обговорите, как вместе будете оборонять броды.

– Лучше бы тебе, князь.

– Это понятно, но мне дальше идти надо. Подскажи, где мы можем встать на отдых так, чтобы и службу сторожей проверить?

Сухой нагнулся над картой князя, указал пальцем.

– Тут. Это деревня Ступня, в двадцати пяти верстах отсюда. Там постоялый двор Еремея Лобача. Вот только небольшой он, вряд ли весь твой отряд вместит. А вот станица в Ступне крепкая. Голова Родион Толстой, мой давний приятель. Он и на Казань, и на Астрахань ходил, был в сотниках, а как в прошлом году семья угорела на Москве, вернулся в родную деревню, где тут же собрал станицу. Ему грамоту на то сам Михайло Иванович Воротынский дал.

– В последнее время твои сторожа татар в окрестностях не замечали? – спросил Парфенов.

– Нет, – ответил Сухой. – В прошлом году были, как только снег сошел. Лазали отрядами туда-сюда постоянно, а теперь тишина. – Он трижды сплюнул через левое плечо, чтобы не сглазить, и перекрестился.

Хворостинин взглянул на воевод.

– Еще пытать вопросами станичного голову будете?

– Нет, – ответил Парфенов. – Что надо, узнали.

– Тогда уходим.

Все встали, перекрестились на образа и спустились во двор.

Народ прознал, что дружина не останется на селе, и разошелся. Гости гостями, а у всех хозяйство, заботы.

Сухой проводил вельмож до отряда.

– Дмитрий, может, мы не рекой до Ступни пойдем, а рощами да лесами, заходя на поле? – сказал Бордак.

– Чего это даст? – спросил Хворостинин.