Андрей Лыков - Рождение героя

— Да вот, ошибся кнопкой. У меня на сок аллергия. Не согласитесь поменяться нашими напитками?

— Если вы хотите. Я как раз обожаю сок, хоть он и разбавлен на 90 % водой.

— Знаете, капитан, а ведь на Земле наши бабушки и дедушки пили сок совершенно не разбавленным. Так же они поступали и с кофе. Кофейный порошок клали в чашку не по одной щепотке, а по несколько ложек.

— Представить себе этого не могу. Тут дело даже не в экономии. Как они терпели такую горечь у себя во рту?

— Да, теперь уже не спросишь — последний человек, родившийся еще на Земле, умер аж тридцать лет назад.

— Поэтому вдвойне странно, почему вы как человек, появившийся на свет уже на корабле, не смогли приспособиться к окружающей технике.

— Сам себе удивляюсь. Наверное, потому, что я, в отличие от своих родителей, не проходил тренировки и тщательный отбор для зачисления меня в отряд первых космических колонистов. А может, потому, что я принадлежу к поколению на этом корабле, которое родилось от людей, еще видавших что-то кроме этих треклятых… простите однообразных жестяных стен. Мы были поколением надежды, поколением, надеющимся на прибытие корабля к месту назначения в свой оптимистический срок прогноза.

Доктор, не притронувшись к еде, редкими глотками попивал воду из стакана и продолжал свой монолог.

— После старта мы обнаружили, что двигатели «Надежды» выжали из себя скорость, близкую к скорости света, и ускорение прекратилось вопреки прогнозам математиков с Земли. Чуда не произошло. Природу вещей не изменишь. Тогда мы рассчитали, что прибудем к цели еще через пятьдесят долгих лет. Это была чудовищная новость для всего экипажа. Вы ведь слышали о нескольких произошедших на «Надежде» еще до вашего рождения бунтах? То было очень нелегкое время. Вся наша колония была под угрозой уничтожения от наших же рук, мы даже хотели повернуть назад. Но потом прошли годы, мы смирились, и настало время поколения прагматиков — людей, не знающих Землю и хорошо ладящих с техникой.

— Доктор, вы очень расстроены… — перебил говорящего Андрей, закончив доедать свой суп.

— О, не беспокойтесь, капитан. Я действительно сейчас несколько взволнован. Но можете быть уверены, что я никогда не теряю самоконтроль во время работы с людьми. Просто, наверное, их заботы и мысли через меня сейчас передались вам. Сейчас я расскажу самое главное.

Заинтересованность разговором не помешала Андрею с большим удовольствием выпить свой внеочередной стакан сока, после которого послевахтенная усталость тут же отступила от него, а на смену ей пришло хорошее настроение. К этому времени совсем позабывший про свой обед доктор достал из кармана пиджака курительную трубку и зажал ее между зубами. Он, как и любой человек на корабле, и не подозревал, что она предназначена для курения табака, ведь это было строго запрещено. Когда-то давно он нашел ее в вещах своего отца, и ему нравилось просто крутить ее во рту, как это было изображено на одной из семейных фотографий.

Задумчиво прищурив глаза и не вынимая изо рта пустой трубки, доктор Берг продолжил начатый разговор:

— Капитан, я как главный и единственный психоаналитик в нашей команде должен поставить вас в известность, что на корабле снова может наступить смута. Сейчас уже подрастает пятое поколение экипажа «Надежды», а навигационный компьютер корабля все еще молчит. Люди устали жить внутри разогнанной груды металла. Последний месяц у меня не было и часа свободного времени — я каждый день принимал подверженных стрессу людей.

— Да, доктор. Но разве это назревающая смута не является периодическим проявлением кризиса молодого поколения, как написано в нашем бортовом журнале?

— Я понимаю, о чем вы говорите. Действительно, журнал говорит об опасности, которая грозит «Надежде» каждые 25 лет. Ведь еще конструкторами корабля была предусмотрена одновременная смена поколений для более продуктивного продолжения рода. И сейчас настал период, когда на корабле три поколения: мы — старики, вы — взрослые да вошедшее в переходный возраст наше подрастающее поколение. Они и подвержены больше всего депрессии и саморазрушению, по крайней мере, они будут им подвержены до той поры, пока им не разрешат создавать свои семьи.

— Доктор, вы же знаете, что это невозможно. Руководство по полету четко прописывает режим продолжения рода. Им будет позволено иметь двоих детей, которых они должны будут родить строго в течение пяти лет после своего двадцатипятилетия.