Евгений Сухов: Обреченная цитадель

Ординарец, застывший у стола с блокнотом в руках, ожидал, что Гитлер закажет нечто особенное, чем наверняка привел бы в неописуемый восторг шеф-повара. Уж слишком глубокомысленной выглядела пауза.

– Хорошо… Давайте приготовьте на обед гороховый суп с пармезанским сыром и омлет с цветной капустой.

– А на десерт? – быстро записал ординарец заказ, едва сдерживая разочарование.

– На десерт что-нибудь из австрийской кухни. Пусть будут сладкие пончики.

– А на ужин?

– На ужин что-нибудь овощное… Картошка с зелеными овощами. Я освобожусь не ранее восьми часов, так что будьте готовы.

– Я предупрежу на кухне, мой фюрер, – заверил ординарец и немедленно удалился.

За соседними столами, где расположилась Ева с фотографом Хофманом и оператором Францем, кофе был выпит, допивали его и офицеры во главе с генерал-лейтенантом Шмундтом. Никто никуда не спешил, все ждали Гитлера. Ева что-то энергично рассказывала Гофману о проказах шотландских терьеров, уверенно утверждая, что это самые умные собаки на свете. За другим столом солировал Николаус фон Белов, рассказывая о технических преимуществах немецких штурмующих бомбардировщиков над британскими самолетами. Адольф Гитлер всегда с некоторым недоверием относился к выходцам из аристократических фамилий, однако это обстоятельство не помешало фон Белову войти в ближайшее окружение фюрера. Рейхсканцлеру импонировали личные качества Николауса, он считал его очень надежным человеком и поэтому доверял ему особые поручения.

– Линге, давайте пройдем в мой кабинет, и вы мне расскажете все поподробнее, – поднялся Гитлер.

– Мой фюрер, вы уже уходите? – с некоторым разочарованием спросила Ева Браун.

– Да, прекрасное дитя, мне нужно еще поработать. – В голосе Гитлера прозвучали отчетливо различимые нотки извинения, что не укрылось от присутствующих. Ева определенно имела влияние на Гитлера, между ними было нечто большее, чем обыкновенная привязанность.

– Возможно, что мне удастся закончить дела пораньше, и тогда я присоединюсь к вам, – сказал Гитлер и решительно зашагал в кабинет, располагавшийся за высокой дубовой дверью.

Нынешнее солнце было ярким. В кабинете Гитлера было светло и свежо. Гитлер всегда настаивал на том, чтобы его помещения тщательно проветривали. Расположившись за столом, рейхсканцлер потребовал:

– Ну что там у вас? Показывайте! Только не все сразу. Давайте для начала пару десятков.

Открыв кожаную папку, штурмбаннфюрер СС Гейнц Линге выложил двадцать прошений с сопутствующими документами, среди которых были биография просителя, подробнейшая справка о его невесте, сведения о родителях молодых, а также развернутая характеристика СД о политических взглядах членов семьи.

– Начнем с этого… Моряк Петер Курц. Вполне симпатичный парень. Настоящее арийское лицо. Кто у него невеста? Француженка Мадлен-Луиза Ру. Вы знаете, Линге, что Мадлен – это французская форма еврейского имени Магдалина, то есть жительницы города Магдалы? – неожиданно спросил фюрер, посмотрев на ординарца, стоявшего подле его стола.

– У меня были некоторые подозрения на этот счет, мой фюрер, – со всей серьезностью отвечал Линге. – Но вряд ли она еврейка. В этом случае ее место в лагере… Ни один солдат фюрера не захочет обременять себя браком с низшей расой. А потом в Париже, откуда она родом, очень энергичные службы СД, они не совершили бы такую промашку.

– Хотелось бы взглянуть на ее фото.

– Оно в отдельном конверте, – подсказал штурмбаннфюрер.

Взяв конверт, Гитлер вытряхнул из него на стол два снимка. Подняв один из них, Адольф Гитлер некоторое время рассматривал фотографию, как если бы в самом деле пытался уловить в ее внешности какие-то еврейские черты. Но с фотографии на него смотрела очаровательная толстушка со слегка вздернутым носом. Волосы, собранные в высокую копну и удерживаемые миниатюрной темной сеточкой, прикрывала небольшая шляпка, кокетливо сдвинутая набок.

– А знаете, как переводится ее фамилия? – неожиданно спросил Гитлер.

– Нет, мой фюрер.

– Рыжая! Мне приходилось бывать в Париже. И мне не чужды француженки… Одна из них учила меня французскому языку. Не хочу сказать, что я владею французским, но кое-что понимаю… Ее фамилия переводится как рыжая. А все эти рыжие женщины такие бестии! Неудивительно, что бедному морячку она вскружила голову. А кто он по званию? Фельдфебель… Какой у него героический вид. Ага, у него еще и награды имеются… А кто у невесты родители? – пролистал Адольф Гитлер сопровождающее письмо.