Сергей Самаров - Время теней [= Правила абордажа]

Тарханов его понимал и не осуждал. Каждому свое. Он сам бы ни при каких обстоятельствах не взял с собой Котласа на боевую операцию. Аналогично, только со своей точки зрения, размышляет и резидент.

По дороге к дому Артем заглянул в натовский штаб и взял в отделе связи с общественностью утренний пресс-релиз. Пробежал глазами и усмехнулся.

Дело доходит до смешного. Слишком уж явно не совпадают данные НАТО и югославских служб о потерях союзнической авиации. Даже анекдоты на эту тему появились. Приходят к воротам рая три человека. Святой Петр спрашивает, кто они такие. Пилоты отвечают, что они натовские летчики, защищали идеалы демократии в Югославии и были сбиты.

Ключник просит пилотов подождать и уходит. Возвращается через несколько минут. Посылает пилотов подальше — к распахнутым воротам ада. Он выяснил.

По данным командования НАТО, сбитых самолетов нет.

Генеральный штаб македонской армии, хотя и не регулярно, но выпускал свой пресс-релиз. Артем зашел и туда. Было сообщение, что во время бомбардировки югославского города Прешево одна из ракет угодила на территорию Македонии и повредила дома в приграничной деревне. Натовский пресс-релиз об этом, естественно, молчал.

Дома, понимая, что, возможно, после сегодняшней ночи, на которую, предположительно, и намечалась операция, он не вернется сюда, Тарханов тщательным образом проверил каждый угол — не осталось ли следов, которые могут хоть косвенно указать на национальность жильцов. После этого заглянул в большой дом к хозяину и расплатился с ним за неделю вперед, сказав между делом, что получил деньги.

Чтобы не выглядело это прощанием.

Теперь оставалось только сидеть и ждать с нетерпением телефонных звонков, поглядывая на трубку.

Ждать, к счастью, пришлось недолго.

— Артем, машины выезжают с базы. Направление — на Скопье, — сообщил Яблочкин. — Я их обгоняю и ухожу вперед. Передаю другому посту.

— Хорошо. Продолжай. Еще что есть?

— Есть. И очень интересное. Но об этом сообщит тебе Иван. Жди звонка.

Иван позвонил почти сразу же.

— Командир. Я могу тебя обрадовать…

— Что такое?

— Около базы вертелись какие-то люди. Потом к ним присоединился наш общий друг Серж Ригана.

Они тоже следят. У нас дистанционные микрофоны.

Мы прослушали милую беседу. Французский я знаю на уровне «шерше ля фам» — не больше, но вот мои македонские друзья переводят более качественно.

Они говорят, что Ригана называют «господин полковник», и в его отсутствие несколько раз было произнесено слово «герцог», но явно — это слово относится к нему. Сержа сфотографировали в профиль и анфас. Сейчас выясняют, что это за птица. Может, нам тоже запросить? Если это полковник, то на него вполне может быть досье.

— Уже поздно. Французы направились вслед за американцами?

— Нет, они выехали в сторону Куманова. Там стоит французская часть. И, вот мне подсказывают, есть там и вертолетная площадка. Обеспечение у них, конечно, получше нашего. Мы за вертолетом уследить не в состоянии. Для этого следует работать официально, а моим друзьям такое не позволяется. Они и на запрос-то пошли — как левой ногой правое ухо почесали… Со своим руководством ругаться тоже пока не хотят.

— Хорошо. Иван, как считаешь, — Тарханову пришла вдруг мысль в голову, — есть у Сержа чувство благодарности?

— Если он в самом деле благородных кровей, то хочется верить, что есть. Я тебя понял. Предложить ему работать в открытую?

— Может, стоит попробовать?

Иващенко несколько секунд помолчал.

— Руководство не одобрит. Это точно. А вообще, сермяжная правда в этом есть. Поэтому если решишься, то не запрашивай разрешения. На свой страх и риск. На наш то есть…

— Договорились. Сейчас ему позвоню.

— Подожди несколько минут. Может, сообщение принесут. Лучше сразу знать, что это за птица. А вдруг он и не француз, а еще кто-то? Французский язык еще ничего не значит. Так, нарвешься на Моссад, а тебя и спросят — что вы сделали с нашим парнем?

Или, еще хуже, на чеченцев. Те голову отрежут и будут ее допрашивать. Вот, машина пришла. Сейчас скажут.

Иван положил трубку. Тарханову слышно было, как хлопнула дверца в его микроавтобусе. Вышел.

Еще раз хлопнула. Вернулся.

— Алло, Артем! Могу тебя поздравить вполне серьезно. Мы умудрились в прошлый раз выручить не какого-то там малоизвестного журналиста, а его сиятельство герцога де Валомбреза, полковника французской разведки. Кстати, подсказывают вот мне, что восьмидесятипятилетний отец герцога, герой французского Сопротивления и личный друг де Голля, лежит при смерти, и по его кончине наш друг Серж станет принцем. Очень приятно иметь таких знакомых. До этого у меня был среди знакомых только один принц, да и тот африканский, хотя и наследный. Вот теперь звони.