Андрей Воронин - Инструктор. Первый класс

С утра на улице шел мокрый снег, и, когда Андрей Мещеряков переступил порог квартиры, на плечах и отворотах его черного кашемирового пальто поблескивали капельки талой воды. Едва он начал раздеваться, как на кухне пронзительно засвистел чайник.

— Пардон, — сказал Илларион Забродов. — Придется вам, товарищ генерал, шинельку на вешалку самостоятельно пристроить. А меня, как видите, труба зовет.

— Надеюсь, это не труба Страшного суда, — проворчал ему в спину Мещеряков, скидывая пальто.

Свист на кухне оборвался, и стало слышно, как Забродов заливает кипяток в заварочный чайник.

— Мрачновато шутите, товарищ генерал-майор, — прокричал он оттуда. — Что случилось? Жизнь дала трещину?

— Угу. Денег осталось два чемодана, — закончил расхожую шутку Мещеряков и, без видимой необходимости расправив на вешалке свое пальто, присоединился к хозяйничавшему на кухне Иллариону.

Придвинутый к окну стол уже был накрыт для чаепития. Забродов торжественно водрузил по центру пузатый заварочный чайник и прикрыл его сверху сложенным в несколько раз чистым полотенцем.

— Ловко у тебя получается, — заметил Мещеряков. — Точнехонько к моему приезду подгадал.

— Телепатия, — самым обыденным тоном сообщил Забродов. — Шестое чувство. Или, выражаясь более привычным тебе языком, интуиция. Ну, чего ты уставился? — улыбнулся он, поймав на себе пытливый, исподлобья, взгляд Андрея, который явно не мог взять в толк, говорит он серьезно или снова издевается. — Можно подумать, рассчитать время, которое понадобится тебе на дорогу, — такая уж сложная штука. К тому же тут и рассчитывать-то ничего не надо. Ты сколько лет ко мне ездишь? И из дому ездишь, и из управления… Тут и не захочешь, а запомнишь, сколько ты сюда добираешься.

— А пробки? — возразил Мещеряков.

— А телевизор? — немедленно парировал Забродов. — А также FM-радио, не говоря уж о глобальной сети Интернет. Они взяли себе за правило с утра пораньше предупреждать москвичей о пробках — где, когда, какого размера и на какой срок. А ты что, не в курсе? Смотри, Андрей, от прогресса отставать нельзя. Начнешь опаздывать на совещания в верхах, того и гляди, из генералов выгонят!

— Да ну тебя, — отмахнулся генерал. — Тоже мне, человек-хронометр!

— Тебе не угодишь. Телепатия тебя не устраивает, простой хронометраж тоже не по нутру… Скажи лучше, где тебя носило столько времени!

Мещеряков побарабанил по столу кончиками пальцев, всем своим видом выражая сомнение в том, стоит ли делиться с Забродовым, теперь уже штатским человеком, информацией, носящей строго секретный характер. Это тоже было что-то вроде дежурной шутки: всякий раз, когда разговор заходил о служебных делах, Мещеряков не упускал случая хотя бы выражением лица попрекнуть Иллариона его уходом из армии. Шуткой подобные упреки считались только потому, что Забродов реагировал соответственно. Другой бы на его месте обиделся, а Илларион только ухмылялся, демонстрируя отменную крепость нервов и устойчивость закаленной в учебных лагерях психики. Все серьезные разговоры на эту тему остались далеко в прошлом, и генерал Мещеряков продолжал подпускать шпильки насчет секретности по инерции, в силу многолетней привычки.

— Ну-у, — протянул он, — как тебе сказать… Вот ты говоришь — телевизор. Ты вообще-то новости смотришь хотя бы иногда?

— Ба! — обрадовался Забродов. — Так ты все это время был в плену у сомалийских пиратов? Какой же выкуп за тебя заплатили?

— Трепло, — с достоинством произнес Мещеряков.

— Нет, серьезно, — не унимался Забродов. — Интересно же знать, почем нынче генералы!

— Меня пока не оценивали, — признался Мещеряков. — И потом, сомалийцы на розничную торговлю не размениваются, а предпочитают опт — желательно крупный. Да и я не капитан торгового судна и даже не военно-морской адмирал. Я, Илларион Алексеевич, человек сугубо сухопутный и в Сомали отродясь не бывал.

— А где бывал?

— Новости, Илларион, — тоном преподавателя, задающего тупому студенту наводящий вопрос, напомнил Мещеряков, — новости!

Забродов быстро прикинул, сколько дней отсутствовал Андрей, и сопоставил календарные даты с тем, о чем чаще всего болтали в телевизионных выпусках новостей в последнее время. Ему вспомнилось одно сообщение, которое, промелькнув в новостях, больше не повторялось — по крайней мере, он повторений не видел и не слышал, хотя дельце было куда более занятное, чем бесчинства сомалийских пиратов.