Сергей Самаров - Хозяин гор

— Ты извини уж, старлей, я дал твой номер старшему лейтенанту Хасбулатову. Он сейчас как раз приближается к входу в горный цирк. Идет, видимо, не по той тропе, которой воспользовались вы, сам сказал, что есть две дороги. Вас Хасбулатов почему-то не видит, хотя у него бинокль с тепловизором. Может, вы не туда вышли?

— Пусть ищет в тепловизоре лица и руки. Руки не у всех в перчатках. Лица некоторых бойцов не закрыты масками. Наши мундиры не пропускают тепло тела, поэтому найти нас в тепловизор сложно. Я руку поднимаю, машу.

— Он же тебя не слышит. Сейчас я ему перезвоню.

Едва командир взвода отключился от разговора с майором Гадисовым, как телефон завибрировал снова. Это уже звонил, видимо, старший лейтенант Хасбулатов, получивший от майора номер Семипалатина.

— Рагим? — сразу спросил разведчик.

— Да, это я, — отозвался спецназовец военной полиции.

— Как твое отчество? Хотя мы же, судя по званию, люди одного поколения. Поэтому давай сразу перейдем на имена, без отчеств. Меня зовут Игорь. Ты в тепловизор на нас смотришь?

— Смотрю. Только никого не вижу. Какие-то птицы, похоже, ночные летают. Это все.

— Скорее не птицы, а летучие мыши. Они у нас на эмблемах изображены. Ну а то, что летает, это лица и руки бойцов. Тел не видно. Наша одежда тепло не выпускает.

— «Ратник»? Я слышал про него, но не думал, что он настолько эффективен.

Старшему лейтенанту Семипалатину не захотелось вытаскивать из футляра бинокль. Поэтому он просто проверил, поставлен ли автомат на предохранитель, поднял его, глянул в прицел и сразу нашел фигуру старшего лейтенанта военной полиции, хотя прекрасно знал правило, согласно которому никогда нельзя направлять на своего человека ствол, даже заведомо не заряженный. Но правил без исключений практически не бывает. Особенно там, где проходят боевые действия.

— Я тебя вижу, Рагим. Подходи ближе.

— А бойцы твоего взвода?…

— Не переживай, мои парни в тебя стрелять не будут. Я запретил им это. Сейчас еще раз повторю. — Семипалатин включил внутривзводную связь и громко сказал: — К нам человек приближается. В него стрелять запрещено! Это свой.

Пока Игорь Витальевич производил манипуляции с кнопками КРУСа, давал бойцам взвода это указание, старший лейтенант Хасбулатов уже подошел к ним и стал хорошо виден при свете звезд, таких близких в горах. При этом спецназовцам казалось, что он сам светится и искрится, словно призрак, неведомый науке.

Только при взгляде на Хасбулатова старший лейтенант Семипалатин вдруг ощутил, что в ночных горах температура низкая. Ему самому было бы холодно, если бы он обращал на это внимание. Но командир взвода напряженно двигался, согревая себя. То же самое, наверное, делал и Хасбулатов.

Командир взвода спецназа военной разведки протянул ему руку и представился. Встречное рукопожатие было достаточно крепким и вызвало у Семипалатина уважение. Он не любил людей с рыхлыми ладонями и обычно не доверял им. Сказывалась, видимо, служба в спецназе, где рука, даже не спросив желания человека, быстро и легко станет твердой и сильной.

— Вы же вдвоем сбежали, — сказал военный разведчик. — Где второй?

— Второго твой пулеметчик там же и оставил лежать. Сонную артерию ему прострелил.

— Да? А мне об этом ничего не сообщили. Я приказал только над головами очередь дать, припугнуть.

— Раз над головами, значит, твои парни знали направление, в котором мы пошли?

— Конечно. Но в тебя я стрелять запретил.

— Если бы пуля не попала в камень, то я остался бы от такой стрельбы над головой без ноги. Твой пулеметчик стрелял, похоже, по шакалу, отпугивал его и нечаянно угодил в нас. Это на войне простительно, — проговорил старший лейтенант спецназа военной полиции и улыбнулся, показывая, что не держит обиду. — Тем более что обошлось так удачно. В меня твой боец не попал, но избавил от нежелательного спутника.

— Ладно. С этим потом разберемся. У входа в горный цирк мои парни сняли двух часовых. Внизу должны еще боевики остаться. Они охраняют заложников. Что с ними будем делать?

Рагим поднял брови и заявил:

— А что с ними можно сделать? Только уничтожить. Иначе они заложников перестреляют.

— Сколько заложников?

— Семеро взрослых, трое детей. Из заложников только двое боеспособных — подполковник Темиров и мужик лет тридцати. Автомат он в руках держать умеет, хотя ни в армии, ни в полиции не служил.

— Как действовать будем? — Старший лейтенант военной разведки был настроен по-деловому. — На базе тебя знают? Часовые пропустят?