Кирилл Казанцев - Прыжок тигра

«Мать твою, да тут умственная отсталость и кретинизм в одном флаконе. А может быть, еще и идиотия. Что она делает? Зачем?» Вид жрущей деньги Марины Владимировны отвлекал его от происходящего в коридоре. Дверь «гостям» попалась крепкая, а они очень спешили. Кажется, двоих оставили караулить мышеловку, а еще двое отправились на поиски инструмента. Где-то далеко кричала охранница, кто-то вторил ей, телефоны Бобровой – городской и мобильный – звонили, не переставая. Но директор дома-интерната не отвечала, ей было не до того. Первую купюру она уже, плача и давясь, успела сожрать, теперь тянулась за второй. «Жуй, жуй, старайся, минут десять у тебя еще есть. Я, если что, номера купюр переписал». Максим занял позицию у двери, прислушивался к голосам из коридора и смотрел, как Марина Владимировна тщательно пережевывает пищу. «А еще говорят, что в стране денег нет. Вот если бы каждого чиновника вовремя взять за руку, сколько денег можно набрать на любое дело. Это только мелкий чиновник. А если чин повыше, да клизму сделать…» – дверь вздрогнула от мощного удара. Кажется, те, кто рвался на прием к директору, нашли то ли кувалду, то ли близкий к ней по силе воздействия инструмент. Если это так, то до вторжения оставались считанные минуты. Боброва понимала это не хуже Максима, она кое-как проглотила вторую купюру и затолкала себе в рот третью, даже предварительно не смяв ее хорошенько. «Не успевает». Максим подхватил с пола и закинул на плечо рюкзак, отвернулся и приготовился к броску. Кто бы ни был там, за дверью, надо попытаться уйти чисто, а потолковать с Бобровой можно вернуться в другой раз. Ну, погнали, что ли…

Дверь распахнулась, врезалась с грохотом в стену и в кабинет ввалились сразу двое. Первого Максим встретил удачно – подсечка, и гость отправился головой вперед, к радиатору отопления. Второму тоже довелось полетать, но мишенью для него стало зеркало. А потом стеклянная дверца шкафа и, для верности, тот же радиатор, два раза угодивший гостю в лоб. Пригодилась и ваза, от нее досталось третьему, особенно хороши оказались осколки яркого стекла. Они очень быстро окрасились в багровый монохром, как и волосы и физиономия третьего «клиента». Путь был свободен, Максим перепрыгнул через тела и вылетел в коридор. Навстречу бежали еще двое, и один уже расстегивал на бегу «молнию» на куртке. Максим метнулся к одной стене, потом к другой, прыгнул вперед, схватил стрелка за руку с пистолетом и заломил ее тому за спину. «Макаров» грохнулся на пол, «гость» заорал от боли в сломанной руке и с воем упал в объятия товарища. Максим подобрал пистолет и рванул дальше по коридору. Одна дверь, вторая, третья, четвертая – за ними тихо, как в склепах. А пятая открывается, медленно, так, словно кто-то прилагает для этого огромные усилия, но все же распахивается. И из нее в коридор выползает кто-то, именно выползает на четырех конечностях, до середины прохода и усаживается в самом центре, задирает голову вверх.

Смех был нечеловеческий, такие звуки могло бы издавать долго прожившее рядом с людьми существо. Но оно не стало человеком и никогда не станет, не позволят глубокие нарушения и стойкое, необратимое недоразвитие уровня психической деятельности плюс врожденная органическая патология головного мозга. Существо может лишь есть, спать и испражняться, в большинстве случаев – под себя. И самостоятельно передвигаться способно только на четвереньках. Максим бросился в одну сторону, затем в другую, а существо повторяло его движения, оно играло в новую увлекательную игру и не желало останавливаться. Оно веселилось от души, исторгало жуткие отрывистые, похожие на карканье звуки и шустро передвигалось по коридору. Максим остановился на мгновение, оглянулся и рванул вперед – тот, четвертый, уже пришел в себя и мчался следом. И кто-то был впереди, в том секторе коридора, скрытый от обзора створкой открытой двери. Ребенок – мальчишка лет семи, босой, в чем-то похожем на халат, уже полз по полу навстречу Максиму, тянул к нему грязные руки и улыбался, развесив слюни. Максим рванул вперед, на бегу толкнул перед собой дверь, промчался мимо и услышал, как створка со стуком ударилась о косяк. Мальчишка на полу заревел от страха или от боли, Максим обернулся и застыл на месте. Медсестра или санитарка, не разобрать, схватила мальчишку за руку так, что едва не вывихнула ему плечо и поволокла обратно в палату; из-за вновь распахнувшейся двери в нос ударил тяжелый настоявшийся запах мочи и пригорелой пищи.