Александр Тамоников - Враги народа

С Атлетом мы встретились в явочном помещении в кинотеатре «Светлый луч». Он прихрамывал – это последствия войнушки в Красноархангельске, но был полон оптимизма. Бойня, в самый центр которой он попал, не деморализовала его, а прибавила сил.

– Не выходил на уцелевших «державников»? – спросил я.

– Нет. Пока отлеживаюсь. Все выжившие затаились.

– Ждут арестов?

– Некоторые, думаю, уже не ждут, а в бега подались.

– И пес с ними, найдем… Кури, – протянул я ему сигареты. – Разговор у нас долгий.

Атлет закурил.

– Данила, а вообще, что тебя к нам привело?

– Что привело? Оперуполномоченный, который поставил выбор – или работаю, или отвечаю за грехи молодости.

– Те грехи ты давно отработал. А сейчас?

– А сейчас я понимаю, где правильная сторона… Мой отец был белым офицером у Колчака. Погиб на Дальнем Востоке. Воспитывал меня дядя, фанатичный монархист. Рос я под лозунги, как России нужна отеческая рука царя-батюшки. Знаете, я таким создан, что мне нужно большое, честное дело. И мне казалось, что я нашел его, вступив в «Державу». Они петь красиво умеют.

– Да, этому монархисты обучены с гимназий.

– Вот именно. И такая меня радость взяла от моей новой роли в этом мире, что рассказал все дяде. Думал, обрадую старика, и он меня благословит на подвиги. Он уже на смертном одре был – до сих пор мое сердце кровью обливается, что он ушел. Выслушав меня, он аж в лице переменился. Думал, встанет с кровати и отходит меня палкой. Взбесился, обозвал неучем и верхоглядом, объявил, что я ровным счетом ничего не понял из того, чему он меня учил. Да, России нужен царь, державный хозяин. Но поборники старой Руси проиграли. А царь появился. И надо служить именно ему, а не тем, кто тянет Россию в прошлое. У белого движения будущего нет. А у Сталина есть. Жестокий правитель, как Иван Грозный или Петр Первый. Но иначе страну не вырвать из оков вековой отсталости, и против супостата, зарящегося на русские земли, не выстоять. Так и сказал: «Вот оно, наше новое самодержавие. И не приведи господь тебе идти против»… Каждое слово врезалось мне в память. И как просветление нашло. Ну а потом сотрудничество с вами. Благодарю Бога, что оно состоялось.

– Понятно, Данила. А что собираешься делать теперь?

– Когда «Святая Держава» рухнула? Готов работать дальше на благо, так сказать, и во имя, – он улыбнулся. – И где прикажете.

– Нет. «Держава» будет действовать. Почти как раньше.

– Но…

– Найдем способ снова запустить эту машину. Она нам еще послужит.

– Значит, и у меня работа будет, – хмыкнул Атлет. – Не придется переквалифицироваться в управдомы, как написано в модном ныне романчике «Золотой теленок».

– Старые рамки ты перерос. Есть мысль забросить тебя в самое логово. За границу. В НОБС.

Атлет озадаченно посмотрел на меня, побарабанил пальцами по столу.

– Это очень нужно, Данила. Мы чуть не проспали мощнейший удар. И нам нужны источники в их штабе.

Подумав немного, Атлет беззаботно махнул рукой:

– А, где наша не пропадала.

– Даниил. Ты там будешь совсем один. Твою спину никто не будет страховать. В случае провала – страшные пытки и смерть. Ты готов к этому?

– Вы меня хотите разагитировать? Зря. Я согласен на это задание.

Я кивнул. Какое-то давящее чувство возникает, когда посылаешь человека к черту в пасть. Вроде не раз это проходил, а привыкнуть невозможно.

Ладно, согласие получено. После разговора у меня возникло стойкое чувство, что Атлет свой долг выполнит. Но это будет чуть позже. А сейчас нам нужен Ревизор. И я знаю, где его искать…

Часть пятая. Операция прикрытия

Глава 1

Фадей был бледен. Ничего в жизни он не боялся, всегда был на отчаянном кураже. А тут опал с лица. И его можно понять. Наш закупленный в Америке «Дуглас», взмывший с взлетной полосы аэродрома Быково в ночное небо и набирающий высоту, трясло немилосердно. Так, что зубы стучали. Казалось, воздушные потоки договорились изничтожить крылатую машину, бросившую вызов стихии.

– Не, ну точно шлепнемся сейчас, – Фадей сжал кулаки.

На самолетах ему приходилось летать нередко. И каждый раз он пребывал в таком вот взвинченном состоянии, даже если полет проходил спокойно. Чего уж говорить о такой дикой болтанке.

В салон заглянул пилот:

– Не беспокойтесь. Небольшая область турбулентности.

– Турбо чего? – уставился на него Фадей. – Экий у вас, летунов, язык нечеловеческий. Трясучка это!

Стихия откликнулась на его вызывающие слова, тряхнув самолет еще сильнее.