Александр Тамоников - Тени прошлого. Расплата

— Да. Как вы и приказывали, к концу недели они будут здесь.

— Прекрасно. Что-нибудь еще?

— Нет.

— Тогда до связи, Джафар.

— До связи, господин Гасани.

Вечером воскресенья, 7 сентября, в дом Хазани пришел Табрай. Он поговорил с Ламис, потом попросил Муштака отойти во двор. Там они сели на привычный топчан. От чая, предложенного Ламис, мужчины отказались.

— К завтрашней поездке в Кабул все готово? — спросил Табрай.

— Да, — ответил зять. — В больнице ждут Дию. Она пройдет полный осмотр. Ламис и Анвар поедут с ней, а я присмотрю и за мастерской, и за чайханой.

Табрай неожиданно проговорил:

— Придется и тебе ехать, Муштак.

Хазани не без удивления взглянул на тестя:

— Почему? В Кабуле справятся и Ламис с Анваром.

Табрай прикурил сигарету.

— Дело не в этом. Есть новая срочная информация для твоих друзей по Гасани и его делам.

— Слушаю, отец.

Старик улыбнулся и заметил:

— Ты уже весь в деле. Значит, так. Во-первых, из достоверных источников мне стало известно, что расширение производства эфана в Гаране связано с тем, что таджикский компаньон или покупатель, как угодно называй, некий Умед Даврон получил солидный заказ. Сделал его крупный торговец поляк Рафал Кубияк, он же просто Рафаэль. Он готов покупать большое количество этой дури для распространения в основном в Европе. Рафаэль имеет очень влиятельных покровителей во всех государствах Европы. Во-вторых, точно установлено, что налет американской авиации на Урдун был связан с попыткой уничтожения отряда Джафара Исмаила, отиравшегося там в ночь перед свадьбой дочери твоего товарища. Ответ на вопрос о том, почему американцы атаковали отряд, подчиненный Гасани, который поддерживает тесные связи с полковником Бенсоном, довольно прост. Разведка штаба западной коалиции получила дезинформацию. Мол, отряд Исмаила — одна из крупных банд «Талибана», планировавшая террористические акты против солдат и офицеров НАТО. В-третьих, Гасани вчера утром у себя в усадьбе, расположенной в Даграми, принимал этого Джафара Исмаила. После чего тот отправился в Гаран и сегодня благополучно туда прибыл. Есть предположение, что он отдал приказ своим боевикам тоже перебраться в Гаран, на завод, принадлежащий Гасани. Одному Исмаилу там делать нечего. Из этого следует вполне естественный вывод. Гасани перебрасывает отряд Исмаила в Гаран для обеспечения безопасности получения из Пакистана оборудования, заказанного у тамошнего торговца Махдума Аламира. Потом эти люди будут сопровождать готовый наркотик на базу, расположенную в кишлаке Капур. Оттуда осуществляется переправка товара через Пяндж в Таджикистан. У Исмаила двадцать головорезов. Это сила. Люди у него подготовленные, все имеют боевой опыт.

— Это все? — спросил Хазани.

— Мало?

— Нет, отец, к сожалению, слишком много.

— Твои друзья говорили, что им нужны люди. Ты можешь рассчитывать на Бакара и Салаха, братьев твоей Ламис. Они уже взрослые люди, у них есть сыновья, которые в случае чего прокормят семью. Еще на Рахима Горая. Ты ведь помнишь такого?

Хазани улыбнулся:

— Еще бы, конечно.

— Он до сих пор обижается на тебя за то, что ты выделил ему второстепенную роль. Рахим хотел убивать американцев, а ты заставил его вытягивать мины на дорогу.

— Кто-то должен был сделать и это. Пусть не обижается. Он же воин, должен знать, что в бою у каждого свое место.

— Да. Ну вот теперь все, кажется.

— Я понял. Поеду в Кабул с семьей, но надо ли говорить о встрече с друзьями?

— Это уже твои дела. Ламис, конечно же, моя дочь, но твоя жена. Вот ты с ней и разбирайся.

— Спасибо тебе, отец!

— Не за что.

— Скажи-ка мне вот что. Ты помог мне в случае с патрулем. Это объяснимо. Американцы убили твоего правнука. А сейчас почему ты решил поддержать людей, совершенно незнакомых тебе?

Табрай затушил сигарету, вздохнул и проговорил:

— Муштак, в молодости я воевал с русскими, то есть с тобой и твоими друзьями. Теперь я понимаю, что это была ошибка. Пришло время хоть как-то исправить ее. Прошлое нельзя изменить, но можно попробовать искупить свою вину. Нам не следовало воевать с русскими. В этом случае в Афганистане не было бы такого кошмара, который начался с момента ухода вашей армии. Но ладно, это эмоции. — Табрай поднялся, оперся на посох и пошел к выходу.

«Сильно он сдал за последнее время», — подумал Муштак.

Из дома вышла жена и спросила:

— А что, отец уже ушел?