Александр Бушков - Пиранья. Книги 1-23

– Уверен?

– Абсолютно.

– Ну ладно, – сказал Хью и пододвинул пакет к Мазуру. – Держи хрустики, если со мной по справедливости, я слово держу со всей честностью...

– Слеза прошибает от умиления, – сказал Мазур.

Он взял пакет, совсем легкий, хотел было небрежно сунуть его во внутренний карман пиджака, но вовремя спохватился и вспомнил, что настоящий белый наемник, искатель удачи, жертва буржуазного общества, никоим образом не может так поступить – иначе самым роковым образом выпадет из образа. Развернул прозрачный пластик, вывалил на стол зеленые бумажки и старательно принялся их считать, по мере актерского мастерства подражая Хайнцу. Он надеялся, что выражение лица у него при этом достаточно алчное.

Все оказалось в порядке, ровно двести пятьдесят бумажек с портретом сытенького, щекастого президента, улыбавшегося чуточку загадочно.

– Ну вот, а ты сомневался, – сказал Уолли, похлопывая его по плечу. – Все точно, как в банке. Главное, держись за меня, парень, и уж точно не пропадешь, старина Уолли дурного не посоветует...

Он мучился самодовольством, вновь напялив свою прежнюю личину дешевого супермена со Среднего Запада. Мазур перевел взгляд на сидевшего с непроницаемо-унылой рожей Хью и подумал, что до настоящего супермена этому дуболому еще как до Китая раком: кроме Уолли, здесь присутствовали два человека, и оба, всякий на свой манер, обвели янкеса вокруг пальца... Остается только посочувствовать.

– Ну, шагай, приятель, – сказал Уолли. – Мы в центре города, сам доберешься, не маленький. А нам тут надо обмозговать кое-какие дела. И я тебя душевно прошу – оставайся и дальше хорошим мальчиком, чтобы дядя Уолли не обиделся...

Мазур был никак не расположен к долгим, прочувствованным прощаниям. Он попросту кивнул обоим, вышел из номера и спустился по лестнице, с некоторым сумбуром в голове. Суета и толкотня вокруг Райской долины разворачивалась нешуточная – и, если уж быть пессимистом, как оно приличному человеку его профессии изначально положено, то можно предполагать, что известными уже игроками дело может не ограничиться...

Он вышел на улицу, огляделся, сориентировался и не спеша зашагал в сторону порта. Минут через пять его обогнало такси, прижалось к тротуару. Задняя дверца призывно распахнулась. Мазур уже увидел Лаврика и потому сел в машину совершенно спокойно. Облегченно вздохнул, откинувшись на спинку сиденья.

– Значит, говоришь, продался империалистам за двадцать пять кусков? – спросил Лаврик, ухмыляясь.

На колене у него лежал небольшой транзистор – ну да, так и есть, где-то на одежде Мазура надежно прилепилась крохотная сориночка, ничем не похожая на то громоздкое устройство, что добрая душа Гвен присобачила на шифоньер...

– Все слышал?

– А как же, – сказал Лаврик. – В рамках заботы о тебе, несмышленом и неопытном...

– Прекрасно, – сказал Мазур. – Значит, слышал, что на самом деле замыслил дядюшка Аристид? По-твоему, они не врали – этот хмырь полицейский и Уолли?

– Наверняка нет, – сказал Лаврик. – Чрезвычайно похоже на правду и многое объясняет. Ай да Аристид. Интеллигент захотел разбогатеть резко . И способ, надо сказать, придумал надежный и весьма даже нестандартный... Изящно, чего там...

– Погоди, – сказал Мазур. – Но мы ведь... Мы-то его, прогрессивного реформатора, спасаем от происков мирового империализма, а на самом деле совсем другая картина разворачивается...

Какое-то время Лаврик напряженно о чем-то думал, но длилось это недолго.

– Друг мой, – сказал он с отрешенным видом. – Мы сами , знаешь ли, никого не спасаем. Мы просто-напросто выполняем приказ начальства, коему, в свою очередь, спустили ценные указания с самых что ни на есть заоблачных высот... И поскольку не поступило нового приказа, отменяющего предыдущий, остается продолжать в том же духе.

– Но нужно ведь...

– Ну разумеется, – сказал Лаврик. – Отправим донесение по всей форме. И, пока оно будет путешествовать по всем инстанциям, времени немало пройдет... Есть сильные подозрения, что все будет кончено раньше, прежде чем оно доползет до самого верха.

– Но ведь... – сказал Мазур уныло.

Он и сам не знал толком, чего старается добиться и что хочет доказать и кому. Просто все было как-то неправильно, вот ведь какая штука...

Покосившись на него, Лаврик грустно улыбнулся.

– Ты уже который год болтаешься по свету и общаешься главным образом с подонками цивилизации и прочей изнанкой жизни, – сказал он задумчиво. – Насмотрелся, на три жизни хватит. Чего ж впадаешь в уныние, наткнувшись на очередного скользкого типа, который прикидывается совсем не тем, чем кажется? Загрубеть пора душою, верно тебе говорю.