Александр Бушков - Пиранья. Книги 1-23

– Джонни…

– А?

– Мне, правда, неудобно, – сказала Кимберли, повернув к нему лицо.

– Это почему?

– Потому что тебе от меня ничего не надо.

– Ну, кроме...

– Вот именно, ничего, кроме... А я тебя использую – вашу экспедицию, ваш галеон...

– Это не ты, – сказал Мазур, привычно ее обнимая. – Это старый циник Билли Бат. Самая деловая акула в Голливуде. Ты-то при чем? Тебе надо подняться...

– И все равно, неловко как-то...

Мазур усмехнулся:

– Это в тебе говорят остатки старомодной, провинциальной порядочности. Влияние незатейливого и сурового папы-капитана. Мисс Кимберли Стентон, дочь капитана...

– Если честно, мисс Пегги Харди, – сказала Кимберли, уютно расположившись в его объятиях. – Но ты сам подумай: можно ли чего-то добиться в кино, если тебя зовут Пегги Харди? Кимберли Стентон звучит гораздо утонченнее, явный намек на былой плантаторский Юг...

– Ах, вот оно что... – сказал Мазур. – Ну, у меня просто нет слов, чтобы описать всю глубину и трагизм разочарования. Я-то полагал, что делю постель с Кимберли Стентон – и вот, изволите видеть, оказался рядом с Пегги Харди... Всего-то… Я безутешен и лишен веры в человечество... Ох! – он отшатнулся, почувствовал крепкий щипок за бок. – Больно же!

– А что, тебе не нравится то, что позволяла Пегги?

– Да ладно, – сказал Мазур. – Все я понимаю. Норма Джин Бейкер – ну что это за имя, в самом-то деле. Вот Мерилин Монро... Это Билли придумал? Новое имя?

– Ага.

– Смотри-ка, а у него получилось...

– Джонни…

– А?

– Поехали со мной, когда все кончится. Когда ты найдешь свой чертов галеон...

– А если не найду?

– Все равно, – сказала Кимберли. – Поехали, а? С тобой спокойно и уютно, я себя за каменной стеной чувствую... И у нас все вроде бы недурно складывается, правда? Я от тебя криком кричу, да и ты, я же вижу, меня считаешь не самым худшим приобретением.

– Интересно, – сказал Мазур. – Это что, предложение руки и сердца?

– А почему бы и нет? По-моему, ты не самовлюбленный и надутый дурак, которому унизительно выслушивать предложение первым… Разве плохая получилась бы парочка?

«Просто великолепная, – не без грусти подумал Мазур. – Представляю лицо вице-адмирала, когда ему докладывают: так, мол, и так, наш Кирилл Степанович дернул в Штаты, чтобы ожениться на восходящей кинозвезде. Стол кулаком проломит вице-адмирал вопреки обычной невозмутимости – когда в себя придет и три раза переспросит, поняв, что все же не ослышался...»

Он лихорадочно искал слова – и нашел, конечно.

– Я не говорю, что это плохая идея, – сказал он медленно. – Просто она чертовски неожиданная. Совершенно не думал ни на ком жениться. Даже отдаленных планов не строил...

Он повернул голову. Кимберли таращилась на него напряженно и словно бы со страхом, показалось даже, что вот-вот брызнут слезы, Нельзя было молчать.

– Иногда мне кажется, что ты самая лучшая девушка на свете, – сказал он, гладя ее щеку, шею, грудь. – Ты уж меня извини за киношные штампы, но я сто раз видел в кино, как девушка, получив этакое вот предложение, смущается и лепечет: это так неожиданно, я должна подумать... Я не смущен, но вот это и в самом деле чертовски неожиданно. И я не могу вот так, сразу, повернуть жизнь на сто восемьдесят градусов...

Он нес что-то еще, ласковое и убедительное, и, в конце концов, добился своего – она расслабилась, прикорнула в его объятиях, успокоилась. На твердой земле было бы гораздо проще, подумал Мазур не без грусти. Приволокнуться за кем-то еще, незаметно и грамотно ссору спровоцировать и уже не помириться ни за что. А на борту «Русалки» волочиться можно разве что за капитаном Монро или Билли Батом, чему ни одна собака не поверит...

Они бросили якорь возле очередного безымянного островка. Их уже была целая флотилия – «Русалка», «Ла Тортуга» и суденышко под названием «Стелла», зафрахтованное Дюфре, каковой, изволите видеть, вдруг не на шутку заразился кладоискательством. Настолько, что, не делая из этого большого секрета, вошел в пайщики к Джонни Марчичу. Нанял «Стеллу», двух аквалангистов откуда-то из Панамы на самом деле из Гаваны – и целых три корабля пустились на поиски испанского клада.

Все оттого, что Москва торопила, словно у кого-то в известном месте ощутилось шило. Вот и пришлось раздувать штаты, разбившись на три поисковых группы – о чем Кимберли и не подозревала, святая душа. Зато Билли Бат, видя этакий размах и ожидая со дня на день ораву журналистов, был на седьмом небе, отчего трезвым его не видели с отплытия.