Александр Бушков - Пиранья. Книги 1-23

Он открыл ящик массивного старого письменного стола, выстроил длинный рядок полушарий из прозрачного пластика, куда были впечатаны ракушки, кораблики, кусочки коралловых веточек, цветные фотографии живописных местных пейзажей, портреты отечественных и импортных кинозвезд, разнообразные персонажи мультфильмов (ребенка от такой штуки за уши не оттащишь).

– Кроме того, есть мастерские, где за небольшие деньги сделают такую же штуку с вашей фотографией… Что это вы, товарищи офицеры, переглядываетесь чуточку смущенно? Купили уже?

– Изрядно затарились, – усмехнулся Лаврик. – В самом деле, отличный сувенир для друзей и знакомых. А деньги небольшие.

– Вот то-то… Делают эти вещи на стопроцентно государственном предприятии – вот только дело налажено так, что в госбюджет в лучшем случае попадает гривенник с рубля. Вообще, сувениров много, и не только «стекляшек», вы наверняка видели уже… Это все производства, если так можно выразиться, чистые. Есть и грязные – подпольные фотостудии, где шлепают порнографию. Как переснятую из импортных журнальчиков, так и фото отечественных «натурщиц». Вот так, если вкратце. Естественно, вся эта публика теснейшим образом повязана с теми самыми «чистыми» торговцами, снабженцами, добывающими сырье – ну, и понятно, теми из чиновников, кто за хорошие деньги обеспечивает прикрытие. Нельзя сказать, что с ними не борются. Конечно, и в милиции, и в прокуратуре, и в других местах, где сидят контролирующие и надзирающие, есть… неприглядные экземпляры. Но и правильных мужиков хватает пока. И уполномоченный КГБ – мужик правильный. Вот только Система – это они сами себя именуют Системой – как две капли волы похожа на сказочную гидру. Отрубаешь одну голову – вырастает пол-дюжины. А к иным головам не подступишься вовсе… – он сделал гримасу, показав глазами в потолок. – Да порой это все довольно сложно… Вы ведь были у дяди Сандро? А ведь дядя Сандро – если зрить в корень, тоже классический цеховик. Духан государственный только по документам – но в госбюджет опять-таки капают слезки, – он сердито фыркнул. – Я вам еретическую вещь скажу, уже не по службе… Вот посади дядю Сандро и сделай духан абсолютно государственным – моментально и еда станет в десять раз хуже, и появятся хамоватые официантки, и нехилый бюрократический аппарат сам собой образуется… Единственный способ их победить – если государство будет делать то же самое, ничуть не хуже, а то и лучше… – он махнул рукой. – Ладно. Такие рассуждения не по нашим с вами погонам, да и не о том разговор… С кратким курсом закончили? Или будут вопросы?

– Дядя Гоша, – сказал Мазур. – Я вообще-то чистого любопытства ради… Рыбзавод в Систему входит?

– Вот тут сложнее. И входит, и не входит. Собственно говоря, это не рыбзавод, а совхоз. Есть пара-тройка своих МРТ[3]. А по сути – спеццех. Знаете, есть такие на мясокомбинатах? Где делают колбасу не из туалетной бумаги, а из мяса, делают еще разные вкусности; но в магазины это не идет, а утекает в другую сторону? Знаете, вы ребята взрослые… Вот это и есть такой спеццех, только занимается он морскими деликатесами. Ну, а производятся они в таком количестве, что часть уходит в Систему. Но, учитывая специфику производства, к совхозу и на километр подойти нельзя…

– Спасибо, дядя Гоша, – сказал Лаврик. – Отличный краткий курс, вполне достаточно… Теперь займемся конкретными персонами. Этот Жора, каковой у нас пока что главный фигурант – он кто?

– Жертва аборта, – сказал дядя Гоша. – Я имею в виду не сделанного. Культурно выражаясь, раздолбай, а некультурно… Ну, вы поняли. Мама заведует универмагом, самым крупным в регионе, в Систему, конечно, входит. Так что чадо росло, ни в чем себе не отказывая. В девятый класс не пошел, закончил мореходку, и маменька его быстро пропихнула не просто в Черноморпароходство, а на кораблик загранплавания. Продержался два рейса. После второго взяли с джинсой и журналами для взрослых, упрятанными крайне бездарно. Мореходную книжку забрали, выперли в шею. Мамаша его попыталась пристроить к кое-каким своим делам, но сама вскоре признала, что толку от ребеночка мало, и делу от него никакой пользы, кроме вреда. Пару лет болтался, пытался пристроиться там и сям. Кагалы его не приняли – там мозги особенно в пене. Какое-то время сутенерствовал, но без серьезных покровителей – а потому быстренько взяли за жабры и посоветовали бросать это дело, иначе посадят. Одним словом, мизерабль[4] тот еще…