Александр Бушков - Пиранья. Книги 1-23

— Тут есть свои сложности, — сказал Мазур. — Я так подозреваю, у вас имеются специалисты по Советскому Союзу?

— Не на постоянной работе, мы, повторяю, не разведслужба и с вашей страной не сотрудничаем и не находимся в конфронтации. Но консультанты найдутся, их много, на любые потребности заказчика.

— Ну, тогда вы, быть может, немного знакомы с нашей жизнью, — сказал Мазур. — У нас нет отделений ваших банков, куда я могу заявиться с вашим чеком и открыть счет. И везти домой мешок наличных тоже не могу. Мной займутся очень быстро, как только обнаружатся не соответствующие моему жалованью траты. Моментально встанет вопрос: откуда?

Ван Гут с живым интересом спросил:

— Это означает, что мы, как парочка приличных бизнесменов, начали торговаться?

Мазур отхлебнул коньяку и ответил спокойно:

— Это означает, что я всегда и везде привык просчитывать все варианты, удобства и неудобства…

— Ну, это можно устроить, — сказал Ван Гут. — Наследство, а? Как заверяют консультанты, у вас не считается преступлением принимать наследство из-за рубежа. Правда, говорили, берут власти себе большой процент, но эти расходы мы заранее заложим в сумму, чтобы вы получили ровно столько, сколько было обещано, — он достал из кармана изящный блокнотик в кожаном переплете, продемонстрировал Мазуру страницу, где была обозначена и в самом деле солидная сумма. — Именно столько. Выгоды перевешивают все расходы, в вашем случае нельзя скупиться. Одним словом, где-нибудь в Оверни или Баварии умрет подходящий одинокий старичок, а потом окажется, что он был вам дальним родственником, бежавшим из Совдепии во время вашей гражданской, и единственный прямой наследник — вы. Вряд ли ваша разведка в этих случаях проверяет завещателя и наследника. Все чисто, изящно и совершенно безопасно для вас. И никто более не будет вас беспокоить — зачем?

«Вы-то, коммерсанты, может, и не будете, — подумал Мазур. — Однако сам проговорился, сукин кот, что фирма крепенько повязана с государством, как это с крупными концернами сплошь и рядом бывает — сенаторы и чины спецслужб в акционерах, и тому подобное. И припрется какой-нибудь черт из ЦРУ, а уж он-то будет вооружен компроматом…»

— Есть и более интересное предложение, — продолжал Ван Гут. — Вы переходите к нам на хорошее жалованье. Очень хорошее. Человеку с вашим опытом всегда найдется работа.

— Ага, — ухмыльнулся Мазур. — «Еще один русский выбрал свободный мир!»

— Бросьте, — поморщился Ван Гут, похоже, вполне натурально. — Оставим эти штампы пропагандистам и с той, и с другой стороны. Никакой огласки в печати, нам это совершенно ни к чему. Незаметно для окружающего мира перейдете работать к нам. Снова напоминаю, вам не придется ничего делать против вашей страны. И вряд ли ваша разведка станет вас разыскивать по всему свету, чтобы пристукнуть — такое, насколько я знаю, давно не в ходу, даже когда речь идет о ваших беглых разведчиках, выдавших серьезные секреты. Но от вас-то не требуют выдачи никаких секретов. Ну вот, я вам выложил все карты. Сколько времени на раздумья вам понадобится?

— Сутки, — не задумываясь, ответил Мазур.

— Вообще-то это ответ серьезного человека, — без улыбки сказал Ван Гут. — Не неделя и не несколько часов — срок, в принципе, оптимальный. Что ж… — он положил перед Мазуром визитную карточку с золотым обрезом. — Через сутки позвоните по этому номеру. Уж вы-то сумеете найти достаточно безобидные и обрекаемые фразы в расчете на возможную прослушку, чтобы заявить о согласии или отказе. Меня там не будет, там совершенно другой человек — но его полномочия не уступают моим, даже чуточку превосходят. Я через пару часов улечу в страну, которую имею честь здесь представлять. Я перед вами засветился, а потому, согласно инструкциям, должен покинуть страну. Если вы согласитесь, все дела будет вести человек, чей телефон я вам дал. Если вы меня сдадите, мне здесь может оказаться неуютно, несмотря на дипломатический паспорт. Я хорошо знаю Мтангу и представляю, что он способен проделать неофициально. Вполне может оказаться, что меня из-за золотых часов и бумажника зарезала шлюха в дешевом борделе — дипломаты порой тоже забредают в такие заведения. Ну, а о том, что перед этим из меня выкачали многое, никто не узнает. С европейским дипломатом так поступать поостерегутся, а вот с африканским… Так что это не трусость с моей стороны, а разумная предосторожность начальства… Ну что же, будете думать?