Александр Бушков - Пиранья. Книги 1-23

Что-то коснулось его щиколотки, легкое, мимолетное касание тут же сменилось ощутимым сжатием, словно лодыжка угодила в тиски…

Мазур от растерянности не шелохнулся. Он явственно ощущал, как нечто гибкое и сильное, плотно охватившее лодыжку, будто бы пульсирует, прилипает, давит…

И тут в неподвижном луче фонаря, только что положенного Мазуром так, чтобы свет бил на акваланг, что-то шевельнулось. В первый миг это показалось змеей. Тут же он убедился, что ошибся: луч фонаря плавно, неспешно пересекло бурое щупальце в руку толщиной, покрытое круглыми присосками с четко различимыми по краям белесоватыми коготками. Конец второго, казавшегося из-за осмысленности движений самостоятельным разумным существом, словно бы ввинтился в полосу света, застыл, подрагивая. Через пару секунд щупальце скрылось во мраке.

Показалось, что резиновая шапочка на голове – из чистого, неимоверно холодного льда. Мазур замер в первобытном, слепом ужасе, боясь шевельнуться. Давление на лодыжку немного ослабло, самую чуточку, но его правая нога по-прежнему оставалась в капкане.

Потом в голове панически пронеслось: «БОЛЬШОЙ МУЗУНГУ!» Покойный полисмен был прав, все это не сказка, а доподлинная быль, тут вам и звиздец…

Хорошо еще, он не упустил загубник, по-прежнему дышал размеренно, как и следовало. Именно ощущение загубника во рту и привело его в относительную норму, вместо панического хаоса первобытных страхов и желания немедленно рвануть прочь пришла кое-какая холодность мыслей.

Второе щупальце, определенно не то, что обвивало его ногу, все так же извивалось в луче фонаря. Это не жуткий монстр из фильма ужасов, это обычный осьминог, разве что, судя по толщине щупальцев, довольно большой…

«Нечего бояться, нечего бояться… – внушал себе Мазур, стоя совершенно неподвижно. – Нечего бояться…»

Это животное. Здоровенное, неглупое, но все же животное, обычный морской житель, никакая не нечистая сила. Это большой осьминог, всего и делов. Большой. Не гигантский из моряцких баек, якобы способный утопить фрегат вроде «Агамемнона». Гигант попросту не протиснулся бы в туннель…

Успокойся. Соберись окончательно. Он пока что не нападает, он попросту по своему всегдашнему обыкновению изучает новый предмет, которого прежде не было. Всего одним щупальцем. Хватка слегка ослабла, щупальце шарит по ноге, по ласту… Всего одно щупальце, значит, осьминог спокоен, лежит себе на дне…

Словно музунгу прочитал его мысли – второе щупальце взмыло вверх, исчезнув из луча света, и тут же Мазур почувствовал прикосновение к груди, присоски чиркнули по ремням, по поясу с ножом и пистолетом…

Пистолетом! Он примерно представлял, где находится тело, оно же – голова. В пистолете четыре пули, вернее, стальных иглы, в просторечии именуемых «гвоздями». На дистанции поражения насквозь прошивают дюймовую сосновую доску…

Вот только осьминог мало напоминает доску. Скорее уж – желе. Его можно издырявить всего – гарпунами, пулями, копьями, но это мало чем поможет, если не попадешь с первого раза в уязвимые точки. Истыкаешь его «гвоздями» так, что станет напоминать ежа, – без особого вреда для твари…

Нужен один-единственный, но точный удар, а его-то как раз не нанести, не видя цели. Значит, стрелять не следует. Вцепится всеми щупальцами, отсечь их ни за что не успеешь, может сорвать маску, вырвать загубник, сам того не желая, не подозревая даже головоногим умишком о существовании таких вещей…

«Спокойно, – повторял себе Мазур. – Спокойно. Знаменитая сцена из „Тружеников моря“ – побасенка чистейшей воды. Гюго был великим писателем, но в осьминогах не разбирался совершенно, ему тогда же на это указали ученые, коих классик высокомерно проигнорировал…»

Специально осьминог за человеком не охотится. Не питается он человечиной. Тут другое – раздраженное вторжением в его логово восьминогое создание может утопить не по природной злобности, а из тупого инстинкта. Не нравится ему, когда в пределах досягаемости щупальцев невозбранно шляются посторонние крупные организмы. Проблему следует ликвидировать немедленно, считает осьминог, – и труп останется валяться на дне, пока… Черт, не произошло ли именно так с хозяином старомодного акваланга? То-то маска разбита, скручена…

Одно щупальце елозило по лодыжке, второе изучало кобуру с подводным пистолетом, колыхавшуюся, как сухой лист, и весьма чувствительно стукавшую Мазура по бедру. Он стоял, обратившись в статую. Тактика поведения выработана ныряльщиками давным-давно: замереть, как в детской игре. Столкнувшись с полной неподвижностью, тварь рано или поздно уберет щупальца. И можно будет смыться.