Даниил Калинин - Лесные призраки

Погранслужба находилась в ведомстве НКВД. При Берии погранвойска становятся элитным родом войск, снабжаемым лучшим стрелковым вооружением. К примеру, пограничники продолжали получать современное автоматическое оружие (пистолеты-пулемёты ППД и ППШ) даже тогда, когда в РККА от него отказалось.

Что же Хрущёв Никита Сергеевич принимал весьма деятельное и активное участие в репрессиях, но позже открестился от них. С его точки зрения, главным виновным в трагедии 30-х (после Сталина) становится бывший политический соперник – Берия. Человек, который эту самую трагедию и остановил.

Лаврентий Павлович Берия грамотно и успешно руководил обороной Кавказа в 1942 году, а позже возглавил работу над ядерным проектом, обеспечив создание СССР своей атомной бомбы уже в 1949-м.

Я не знаю, был ли причастен бывший нарком НКВД к смерти Сталина, был ли он сексуальным маньяком, изнасиловавшим десятки женщин и девушек. Дыма без огня, конечно, не бывает, но больно всё это похоже на обливание грязью поверженного колосса. На мёртвого волка можно списать любые грехи, ведь он же уже не ответит…

Что в итоге сумел сделать Хрущёв за время своего правления? Раскритиковал умершего Сталина, тем самым осложнив отношения с Китаем? Снова перешёл на доллар, как валюту внешней торговли, тем самым похерив план о создании независимого от американцев рынка? Чуть ли не довёл мир до ядерной войны во время Карибского кризиса?

Да, он облегчил жизнь города, началось строительство многоквартирных домов, а колхозники получили паспорта и возможность уехать. И они уезжали, молодёжь покидала когда-то многочисленные деревни, сёла и хутора. Коллективизация, сделавшая из крестьян рабов, стала самым необдуманным и даже преступным шагом Сталина, но аграрная политика Хрущёва, всякие «Рязанские чудеса», поднятая целина и повсеместное засевание кукурузы, отбор приусадебных участков – всё это добило, уничтожило русского крестьянина. В 90-е деревни закономерно обезлюдели.

Политика Хрущёва также ударила и по мне. Ведь в конце 50-х он затеял масштабные военные реформы, обернувшиеся сокращением 3,5 миллиона профессиональных военных! Причём многие офицеры-фронтовики увольнялись «просто так», даже без пенсии!

Честно сказать, никогда бы не думал, что подобные сокращения могут коснуться разведки и специальных сил, но, увы, коснулись. Хотя выбор у меня был, я мог переждать кадровую чистку, вновь отправившись в Юго-Восточную Азию. Боевые действия ещё шли в Лаосе и Камбодже, да и в самом Вьетнаме опять начиналась заваруха – не желая рождения новой коммунистической державы, начали активно «мутить воду» американцы.

Но возвращаться в душные джунгли и вновь расставаться с семьёй я не пожелал. Достаточно рисковал собой, хотелось наконец-то пожить после 12 лет войны.

Мне удалось выбить офицерскую пенсию и устроиться учителем французского языка в Арзамасе. Мама уже плохо видела, отец стал совсем тяжёлый, зато жена продолжила шить, потому в средствах мы были не особо стеснены.

Только после 55-го года закончился военный цикл моей жизни. 37-летний, ещё достаточно молодой, я в то же время чувствовал себя древним, прожившим сотню лет стариком. Так и было, ведь жизнь на войне течёт совсем но-иному, а я посвятил ей треть своих лет.

Иногда, конечно, не хватало того азарта, который давала схватка, иногда возникала мысль или вернуться в армию (может, куда бы и сгодился), или устроиться в иную силовую структуру. Мне даже поступали предложения из МВД. Но в закрытом Арзамасе преступности, как таковой, не было. Было много тюрем вокруг и беглые зэки. Впрягаться в «вертухаевскую» лямку как-то не захотелось, достаточно было бросить взгляд на ещё молодую и красивую 34-летнюю жену, с которой я прожил в общей сложности всего лет пять. Теперь я жаждал каждый свободный миг посвящать любимой и семье, подрастающим детям.

В силу чего я постепенно стал созерцателем, человеком, ни на что уже не влияющим и ничего грандиозного, мужественного и рискованного не совершающим. Я внимательно следил за мировыми событиями, за развитием страны, переваривал всё и осмысливал, но не проявлял никакой активности.

А между тем старина де Голлъ умудрился здорово тряхнуть Америку, точнее, её экономическое господство, и, между прочим, даже посильнее, чем Сталин с его золотым рублём.

В какой-то момент Шарль, уставший с безмолвной яростью наблюдать, как Америка подчиняет себе европейскую экономику посредством строго конвертированного доллара, решился на очень рискованный шаг. Он посягнул на самое святое – на экономическое господство США.