Андрей Ильин: Американский гамбит

Верно. Вряд ли американцы воспримут и поверят, но даже поверив, не смогут пойти дальше. Ниточка оборвется. На нем. А дома, где утечка информации стократ опаснее, ее постараются оборвать еще до того как он откроет рот. Такие правила.

– Тебя разменяли, но очень удачно. Одного человечка на политические перспективы для целой страны. И – списали. Скажу больше, ты теперь опасный свидетель. Для всех. И для них, и для нас. Ты знаешь то, что знать не должен никто. Политика – это не то, о чем кричат СМИ и рассуждают политологи. Настоящая политика творится без лишних глаз и ушей, «под одеялом», а ты сунул свой нос в этот интимный процесс. Именно поэтому удачливые разведчики обычно не заживаются на этом свете. Они становятся героями, но… мертвыми героями. Я не могу осуждать своего Верховного. И ты не можешь. Права не имеем.

Да, так солдат не может подвергать сомнению, тем более оспаривать решения своего командира. Он просто должен выполнять приказ. Выполнять и умирать.

– Ты сделал свое дело, сделал хорошо, у Организации нет к тебе претензий.

Пауза. К чему бы?..

Куратор повернулся к Резиденту, глянул на него пристально, сказал:

– Хочу задать тебе вопрос, не как твой начальник, как человек, в частном порядке… Неужели бы ты смог, решился?

– Что?

– Взорвать «изделие»? Без приказа, одним своим решением?

– Зачем тебе это знать?

– Затем, что это не тротиловая шашка и даже не авиационная бомба. Таких прецедентов еще не было, и на этот счет нет никаких инструкций. Ты первый подошел к этой черте.

– Организация интересуется?

– Неважно, будем считать, что лично я. Так мог или нет?

– Мог – не мог… Не всё ли равно… Конечно, нет. Не мог… Ни при каких обстоятельствах. Исключено… Потому что где бы я их взял?

– Что взял?

– «Изделия». Чтобы что-то взорвать, нужно это иметь. То есть, конечно, понятно, где их взять, и даже понятно, как взять и возможно взять, но только ценой большой крови.

– Ты хочешь сказать, хочешь сказать, что… ничего не было?

– Ничего. Совсем. Только шум за сценой. Пугая гранатой, совершенно не обязательно доставать ее из кармана и выдергивать чеку.

– А как же…

– Как в кино. Нанял профессиональных бутафоров, которые по описаниям склепали очень убедительные макеты. Один в один. Это как словесный портрет составлять по отдельным деталям. «Нарисовали» – любо-дорого посмотреть! Для тяжести песочка добавили, для фона детальки из раскуроченных рентгеновских аппаратов засунули. И все сошлось – воинская часть, захват «изделий», выезжающая с ними колонна, похищение конструкторов, которые ковырялись в них под видеозапись.

– А они могли?

– Черт знает… Думаю, могли, особенно если всем вместе навалиться. Но зачем мне эти эксперименты? Там без того проблем хватило бы по «самое не могу» – захватить часть, причем желательно без стрельбы, найти, поднять «изделия» наверх, которые, между прочим, не пушинки, погрузить, вывезти, оторваться от возможной погони, потому как там весь округ на уши встанет… Всё это быстро и без головной боли не успеть. А побегать по части, изобразить пожар и радиоактивное заражение – на это ни большого ума, ни времени не надо. Ну, еще пустые контейнеры на машины затащить под видео.

– Киношку снял, художественную?

– Высокохудожественную. Скорее, даже документалку, где на экране, всё как в жизни – изделия, контейнеры, маркировка, погрузка-разгрузка… Но не там, не в части, там на это времени не было. Ни одной лишней минуты. Всё, что мы доставали, поднимали и грузили, мы делали совсем в другом месте, никуда не спеша, с репетициями и дублями.

– Опять бутафория?

– Точно так. Арендовал участок с подходящим ландшафтом, вход в бункер сколотил – от настоящего не отличишь. Чуть дальше в ангаре, ну или если хочешь – съемочном павильоне, выгородил шахты из гипсокартона, покрасил их в цвет бетона и даже трещинки нарисовал с паутинками пыли, навесил двери из папье-маше, которые, в точности как натуральные из сорокасантиметрового броневого листа, сварганил подъемники… Всё один в один. И даже инструкции на стенах, наглядная агитация и столы-стулья. Я там работников очень подробно обо всем расспросил, считай, словесную кальку со всех помещений снял. Конечно, огрехи были, и на монтаже поработать пришлось изрядно. Кино ведь – это в первую очередь хороший монтаж. Я теперь большой специалист в кинопроизводстве, мне сериал сляпать, что тебе чихнуть. Хорошее кино получилось, убедительное. Я его ветеранам той части раза три прокрутил, для пробы, так они всё за чистую монету приняли и даже вспоминали, где и на чем дрыхли. Искусство кино – это вторая реальность. Или первая.