Валерий Павликов - Зубровский

– Ну, конечно, – обрадовался каперанг. – И не только переговорить. Подключайся к его разработке по полной программе. Мы дадим тебе группу. Увидишь, ребята отличные. Если возникнет необходимость оперативных действий, действуй самостоятельно, не согласовывая со мной. Я оповещу всех, чтобы тебе оказывали всяческое содействие.

– Не слишком ли вы были откровенны с этим немцем? – спросил эмиссара тщедушный, чуть прихрамывающий человечек, который показался в дверях, когда Макс Фриш покинул помещение. Это был секретарь Закаева Фанум Бей, турок по национальности. Он слышал весь разговор, находясь в соседней комнате.

Много лет он верой и правдой служил эмиссару – еще со времен первой чеченской, куда отправился добровольцем, и был беспредельно предан ему. Его боялись и ненавидели все сотрудники зарубежного правительства. Ходили слухи, что Фанум Бей доставлял своему хозяину наркотики, приводил к нему малолеток, а также контролировал чеченских предпринимателей, работающих в Лондоне и за границей.

Он проковылял по кабинету и, ожидая распоряжений, остановился возле стола своего шефа.

Закаев, проведя рукой коту по шерстке, взглянул на помощника.

– Думаешь, сдаст?

– Этот сосисочник? Да он продастся первому встречному. У него на морде написано – тридцать серебряников…

Закаев ухмыльнулся.

– Интересно, как он это сделает…

Увидев недоуменный взгляд Фанума, пояснил:

– Вряд ли ему удастся. Мы не выпустим его отсюда до конца операции. А после… – он сделал неопределенный жест рукой.

Фанум промолчал. Он был сдержанным человеком и хорошо понимал, что означает этот жест.

– Что с чертежами плотины? – продолжил Закаев.

Лицо помощника осталось непроницаемым.

– Чертежи и снимки будут, как только получу их от Джабы, – доложил он. – Сейчас он в Кодорском ущелье. Если все пройдет хорошо, то не позднее, чем завтра.

Эмиссар нахмурился.

– Как бы наш Красавчик не попался в лапы к русским. Насчет его самого я уверен, а вот если у него найдут эти снимки…

– Ничего страшного, – поспешил возразить Фанум. – Даже если это произойдет, вряд ли кто догадается, зачем они ему и что они для нас представляют. Такие снимки может сделать любой турист, оказавшийся на строящемся олимпийском объекте. Русгидро, возводящая ГЭС, сама выпустила рекламные листки с видами и чертежами плотины.

Последовало долгое молчание, затем Закаев сказал строгим тоном:

– Тем не менее предупредите Джабу быть осторожным. И продолжайте нагнетать обстановку. Пусть дергаются… Письма и звонки с угрозами должны поступать к ним ежедневно. Время от времени в Сочи должны находить по нескольку сот граммов взрывчатки. Подставных пешек для этого мы найдем. Это называется на военном языке – вести беспокоящий огонь. А мы тем временем будем делать свое дело. И поторопитесь. Как только получите что-то от Красавца – мигом ко мне.

– Подойди-ка ближе, – сказал Зубровский задержанному, посмотрев на часы. Было только половина двенадцатого, а уже ощущалась какая-то усталость, словно в конце рабочего дня. Это все жара… Сейчас бы на море…

Не спеша он осторожно помассировал веки. Не только потому, что глаза устали, но и руководствуясь известным правилом: при виде утомившегося и слегка расслабившегося следователя преступник сам расслабляется.

– Значит, ты и есть Весельчак? – спросил Зубровский, поднимая голову, и неожиданно для себя удивился: он думал увидеть перед собой смуглого и черноволосого кавказца, как обычно выглядят дети гор, а его взгляд наткнулся на совершенно другой тип лица.

– Да, я, – ответил юноша лет восемнадцати. Не очень высокий, худощавый, русоволосый, он держался как мальчик из приличной семьи, убежавший от няни. Красная клетчатая рубашка придавала ему вид жизнерадостного ковбоя, не совсем уместный в этой официальной унылой обстановке служебного кабинета.

– Садись! – приказал майор, и тут же отметил: ведет себя не вызывающе, но и не слишком поспешно. Нормальная реакция. Он быстро просмотрел заметки, в которых резюмировал содержание заведенного на Алиева дела. Всего несколько скупых строчек – наркотики, хранение взрывчатых веществ и тому подробное. Список длинный, но нарушения несерьезные. Никаких данных о связи с боевиками. Несколько месяцев совсем не был в милиции. Майору показалось, что с этого и следует начать.

– Чем занимался в последнее время?

– Учил английский, – ответил, чуточку подумав, юноша.