— Солдаты, что пошли с тобой, где располагаются? — я показал на планшетнике карту ущелья.
— Далеко не проходили. В двадцати метрах от нас.
— Хорошо, что не проходили. Дальше все должно быть заминировано. Впрочем, может быть, и здесь заминировано, хотя едва ли. Пусть твоя группа возвращается, и предупреди, чтобы были внимательнее относительно мин.
— Понял, товарищ капитан! — Старший сержант поправил на шлеме микрофон и начал отдавать короткие конкретные приказы бойцам своей группы. Я тем временем подозвал командира минометного расчета:
— Сразу после светозвуковых мин нужно по моей команде послать вразнобой, неприцельно, три-четыре фугасные мины в камни перед водопадом. Там должно быть минное поле, мины сдетонируют, и, думаю, обвалится противоположная стена ущелья. Пыли и шума будет много, как и грохота. Попрошу никого не реагировать. Нас все равно не заденет. Мы — вне зоны досягаемости камнепада.
— Понял, товарищ капитан. Можно стрелять?
— Первыми начинаем мы с Юнусовым. Снайпер, готов? — спросил я, заметив, что вернулись солдаты команды Пермитинова.
— Так точно!
Прапорщик протянул мне свой смартфон, на котором требовалось только кнопку нажать, чтобы винтовка выстрелила.
— Начинай. Я сразу за тобой.
Он прижался к резиновому наглазнику и выстрелил. И сразу же, быстрее, чем человек сумеет среагировать на падение стоящего рядом товарища, я нажал кнопку. Темнота не позволяла определить точность попаданий. Пришлось прибегнуть к биноклю. Оба пулеметчика, недавно еще такие воинственные, стоящие в позах готовых всех уничтожить «терминаторов», теперь упали головой в озерцо, и только ноги их торчали на поверхности.
— Минометы! — дал я команду. — Огонь!
Мы взяли с собой на операцию два бесшумных миномета «Галл».
Я не стал смотреть на взрывы светозвуковых мин, не желая даже временно терять зрение. Но грохот взрывов был впечатляющим даже для нас, стоящих в отдалении. Уши заложило, несмотря на то что к ним плотно прилегают наушники. Как же себя чувствовали бандиты, оказавшиеся рядом? Ущелье осветилось, словно яркое и неестественно белое солнце взошло прямо здесь.
И только когда свет белого солнца погас, я посмотрел в бинокль. Одна мина упала, судя по всему, прямо в костер. Вторая ударила чуть дальше, всего в нескольких метрах, среди камней, огораживающих озерцо. Однако это не имело значения, поскольку мины были не осколочными. Но нужно было видеть, что творилось вокруг костра.
Десять бандитов, что до этого спокойно грелись там не жаркой горной ночью, явно жутко замерзли, и, вероятно, чтобы согреться, исполняли какой-то чудовищный уродливый танец, махали и руками, и ногами, хватали себя за головы, словно старались оторвать их. Это была дикая паника. Бандиты не знали, что через три часа они снова обретут возможность видеть, а через четыре-пять часов начнут слышать. Но испуг от внезапно подступивших слепоты и глухоты был такой, что он убивал всякую способность думать. Про способность к сопротивлению я уже не говорю.
Наблюдение за сходящими с ума боевиками меня не радовало. Я перевел бинокль на водопад, но уже не рассматривал тела двух убитых пулеметчиков, а только ждал, когда мой главный враг воспользуется выходом. И эмир им воспользовался. Он не пожелал оставить без внимания взрывы светошумовых мин и вопли своих пострадавших бойцов… В пещере, видимо, никто не оглох — вода водопада не пустила туда звук разорвавшихся мин.
Омахан выглядел очень важно. В руках он держал свой дорогой средневековый тюрбан. Мне даже подумалось, что он сейчас попросит для себя коня и саблю.
— Противник на прицеле. Стрелять? — спросил прапорщик Юнусов.
— Отставить! Это мой кадр. Его я сам буду брать. На нож…
У меня были на Омахана Исмаилова собственные планы. Правда, меня смущала повязка у него на голове. Она могла послужить причиной со стороны эмира отказаться от боя. Впрочем, это не проблема. Тогда я просто отдам приказ снайперу.
Но пока эмир не искал взглядом бойцов моей роты. Он чего-то ждал. И не сразу дождался…
* * *
Эмир Омахан Исмаилов хорошо подготовился к встрече с противником. Он намеренно отдал спецназовцам военной разведки и обе засады, и еще десяток моджахедов, что сидели у костра. Рядом с собой эмир оставил только самых верных лично ему людей, с которыми планировал уйти в Грузию, а потом в Турцию на зимний отдых. И даже своих пулеметчиков выставил у входа в пещеру, понимая, что они могут быть уничтожены снайпером.
Читать дальше