Владимир Колычев - Наезд по понятиям

– А что, это мысль! – обрадовался Джин. – Сумасшедшим – не место в нашем обществе.

– Именно так… – лукаво улыбнулся следак. – Мы сейчас с вами немного проедемся.

– Зачем?

– Вы же хотели мне кое-что передать. А здесь место не совсем подходящее…

Теперь понятно, почему мужик оказался таким разговорчивым. Все-таки разыгрался у него аппетит на бабки. Что ж, пусть кушает. У Джина сейчас не было времени заниматься Ксюшей. Да и как до нее добраться, если она находится в охраняемой психушке? Слишком хлопотно. Могут возникнуть ненужные проблемы… К тому же она и без того жестоко наказана. Потеряла своего Тему и еще будет отвечать за его же смерть. А то, что она знает про Джина, это уже пустяк. Ведь ей никто не верит. И не будет верить после того, как он возьмет на прикорм Кургузова… Но, по-любому, будет лучше, если эта сучка навсегда исчезнет с лица земли…

Ксюша проснулась от толчка в плечо. В лунном свете она увидела над собой ехидно усмехающееся лицо. Это была Леди-Ястреб – так называли девушку, которая верховодила в их палате. Она в самом деле была чем-то похожа на ястреба. И лицом, и повадками… На Ксюшу она смотрела как на цыпленка, который вот-вот должен попасть к ней в лапы.

– Алле, новенькая! Не спи, а то замерзнешь!

– Что тебе надо? – испуганно спросила Ксюша.

Леди-Ястреб не просто смотрела на нее, она гипнотизировала ее своим хищным взглядом.

– Любви мне твоей надо…

Нахалка бесцеремонно сорвала с нее простынь, облизала жадным взглядом ее тело, спрятанное под казенной ночной рубашкой. Затем рукой коснулась ее груди.

– Клевые у тебя дойки! – хищно ощерилась она.

– Не твое – не лапай! – Ксюша сбросила с себя ее руку.

– А ты чего такая борзая?

– Я не борзая. А ты – сумасшедшая!

– Все мы тут сумасшедшие! – утробно хохотнула Леди.

Ксюша могла оспорить это утверждение. Из семнадцати женщин в их палате по крайней мере половина пребывала в здравом уме. Просто многие косили под сумасшедших. Объяснялось это просто: лучше психушка, чем тюрьма.

Леди тоже косила под душевнобольную. Но у нее и в самом деле не все ладно с головой. Лесбиянство – это тоже своего рода психическое расстройство. Во всяком случае, Ксюша об этом где-то читала…

– Ты уже сколько здесь находишься? – спросила Леди.

Она уже не распускала руки. Но не сводила с нее своего гипнотизирующего взгляда. Ксюша старалась не поддаваться ее влиянию.

– Третью неделю, а что?

– А я до сих пор зову тебя новенькой, почему?

– Мне как-то все равно, как ты меня зовешь.

– А мне вот не все равно… Хочешь быть своей? Это просто… Ты должна переспать со мной. Поверь, это тебе понравится. Я такое умею… И тебя научу… Ты такая хорошенькая…

Ее рука снова отправилась гулять по Ксюшиному телу. Полезла под рубашку. Ну как можно позволить такое?

Ксюша снова отшвырнула от себя ее руку. Но Леди не унималась. Положила руку на живот.

– Ребеночка ждешь?

– Жду.

– А можешь и не дождаться…

– Что ты сказала? – вскипела Ксюша.

– А не рыпайся, говорю, телка. А то без теленочка своего можешь остаться, – сказала Леди.

И для убедительности подняла кулак, будто собираясь ударить по животу. Ксюша от ужаса сжалась в комок, беспомощно закрылась руками.

Там, внутри у нее, находится ребенок Темы. Никто не смеет отнять его у нее…

Леди решила, что запугала ее до смерти и теперь может делать с ней все, что угодно… Но не тут-то было. Ксюша перехватила ее руку и взяла ее на излом. Стерва взвыла от боли.

– Еще раз сунешься, убью! – зло сквозь зубы процедила Ксюша.

Скажи ей месяц назад, что она станет такой резкой и ершистой, ни за что бы не поверила. Время сделало ее такой… Но так хотелось быть всегда мягкой, доброй, женственной. Чтобы никаких больше передряг… Но с таким же успехом она могла мечтать о том, чтобы Тема вернулся к ней. Только ведь это невозможно, потому что с того света не возвращаются.

Не выбраться ей из этой клоаки, в которой она оказалась. Все против нее. И подтасованные факты, и бездушный прокурор. И еще Елена Владимировна грозится выцарапать ей глаза… Только кто их и кому еще выцарапает? Душевнобольной Ксюшу вряд ли признают. Будет суд, ее осудят на пятнадцать лет, отправят в колонию. Вряд ли оттуда она вернется такой же милой и покладистой, какой была. Возможно, она станет такой же злой и жестокой, как та же Леди. Все к этому идет…

На следующий день ее вызвал к себе главный врач.