Б. Седов - Авторитет

– Как тебе сказать, солнце мое, – вздохнул Сергей. – Нет, не слишком. Это очень мягко. Я бы по-другому сказал – чересчур.

– Все! Тогда молчу! – Вера, стараясь не трогать помаду, демонстративно закрыла ладонями рот. Но лишь на полсекунды. – А то так можно и без жениха остаться. Оно мне надо? – Лиховцева, нацепив маску этакой веселой и бесшабашной девицы, явно и неприкрыто играла. И, надо отметить, это получалось у нее весьма профессионально. Одно слово – актриса.

– Раз вы одна, – сказал Сергей, обратившись к Алле, – разрешите вам на сегодняшний вечер предложить наше с Верунчиком общество. Втроем гораздо веселее. Тем более что, как мне кажется, она не будет против.

– Конечно! О чем вообще речь, не понимаю, – Лиховцева решительно взяла Аллу за руку и потащила прочь от развешенных по стенам картин к манящему вкусностями фуршетному столу. Рублевскому ничего не оставалось, как направиться следом.

– Сейчас подкрепимся как следует, послушаем речь умного человека. А потом на раз-два-три купим парочку картин, поделим по-братски, завернем в тряпочку, бросим в багажник Серегиного джипа и поедем гулять дальше. Как-никак пятница, вечер. Сам Бог велел отдыхать. Заодно и поболтаем о том, о сем. Сто лет не виделись. Как тебе такой грандиозный план, подружка?

– План хороший, – согласилась Алла. – Разве что с картинами, боюсь, могут возникнуть сложности. Ты стартовую цену знаешь?

– Конечно, – кивнула Вера. – Всего-то семьдесят пять тысяч баксов за каждую. – Оглянувшись на отставшего на два шага Сергея, она прильнула к Алле и прошептала ей в самое ухо:

– Хотят жениться? Вот пусть и делают любимым женщинам свадебный подарок. Я, правда, своего шпиона о деньгах никогда не спрашивала, но, судя по тому, что я видела, Рерих может оказаться ему вполне по карману. А уж про твоего Рэмбо и говорить смешно. Для него это вообще семечки.

– Так… ты знаешь, кто он? – машинально отстранилась Алла, заглянув школьной подруге в глаза. Там плясали настоящие дьяволята. И это уже была не игра.

– Ты, по-моему, с луны свалилась, – вздохнула Лиховцева. – Раз такие вопросы задаешь. Я что, с Урала? Попробуй найти в Питере человека, кто про Владика твоего не слышал. Особенно в период его бурной молодости. Я просто при Рублевском не хотела. Ну, сама понимаешь, не маленькая. Он у меня совсем другого поля ягода. Хотя тоже не лыком шит. Ну так что? Раскрутим мужиков на подар-ки? Давай! Заодно и проверим, насколько они нас любят. Один раз живем, гулять – так гулять. Шубы, брюлики, курорты, машины с квартирами – это все, конечно, хорошо, без этого нельзя жить, но ведь пошло, банально! Мы, правильные девицы, можем и сами все это себе позволить. Искусство – совсем другое дело. Это настоящая сила. И неплохой способ вложения денег, между прочим. Когда еще такой уникальный шанс появится? Ну! Решайся. Выберем каждая по картине и торгуемся до конца. До упора. Сколько бы хапуги ни заломили.

– Не знаю, – все еще колебалась Алла. – Я, конечно, Рерихов с юности обожаю. Их Гималаи – это просто чудо. Но чтобы купить подлинник и у себя дома на стенку повесить – даже в Голливуде не мечтала. Да и не так часто их на торги выставляют. Я… я так не могу. Это же сумасшедшие деньги. Семьдесят пять тысяч стартовый лот. А если они до миллиона подскочат? Надо хотя бы Владу вначале позвонить.

– Так звони. Какие проблемы?

– А твой… Джеймс Бонд действительно сможет выложить столько? Может, не стоит лишний раз играть у него на нервах? Нам-то с тобой хиханьки-хаханьки, а знаешь, каково ему будет, когда кто-то поднимет цену, а он не сможет ответить? Мужики, они ведь как дети. Обидчивые. Особенно когда дело касается денег и секса.

– Ничего, – спокойно заверила Вера. – Если вдруг не хватит, я сама добавлю. Я женщина не бедная. Популярность – те же деньги. Тебе ли не знать. Так что кое-что за душой есть. Могу я, в конце концов, хоть раз в жизни позволить себе совершить безумный поступок, о котором потом, в старости, будет приятно вспомнить?

– Конечно. Даже нужно. Иногда.

– Вот и все. Ты сама и ответила. Ладно, давай, сходи типа попудрить носик и звони своему авторитету. А я пока с Сережкой поворкую, – и Лиховцева мягко, но настойчиво подтолкнула Аллу в сторону, тут же повернувшись в противоположную и переключив все свое внимание на терпеливо дожидающегося окончания активного женского перешептывания Рублевского.

Алла вернулась минуты через три, если не растерянная, то заметно озадаченная. На немой вопрос Веры она ответила: