На следующий день Лина заявила родителям, что никуда не поедет, и эмиграция их семейства произошла без ее участия. Родители с Аркадием уехали в Кливленд, а Максим перебрался к Лине, и вот уже целый год они жили вместе и не верили своему счастью.
А всего лишь несколько дней назад Максим сказал:
- Мне никогда не было так хорошо, как теперь. Но мне будет еще лучше, когда мы поженимся. А тебе?
Вместо ответа Лина бросилась ему на шею и задрыгала ногами.
***
Музыкальная программа клуба подходила к концу, однако за тем столиком, где расположились братки со своими ляльками, настоящий праздник только начинался.
Судя по довольно лоснившимся мордам, браткам хотелось конкретной веселухи. И когда Макс объявил, что оркестр прощается со слушателями, из угла послышались недовольные возгласы:
- Э, слышь, лабух! Ты это - не торопись!
Лина взглянула на Максима, который неторопливо складывал ноты, и увидела, что на его лице появилось недовольство, но он сделал вид, что никто ничего не говорил.
Однако Червонец оказался настойчив и, нетвердо держась на ногах, поднялся со стула. Он подошел к сцене и стал рыться в карманах, доставая из них и убирая обратно деньги, презервативы, телефон, какие-то бумажки и… черный, матово поблескивавший пистолет. Лине стало страшно, и она, чтобы скрыть это от самой себя, нервно закурила.
Дружки Червонца тоже подтянулись к сцене и, столпившись вокруг него, заинтересованно следили за его движениями. Две уже изрядно пьяные марухи, одна из которых была подругой виновнику торжества, а другая, похоже, была вещью общего пользования, также присоединились к этой небольшой толпе, громко выражая свое участие в процессе организации веселья возгласами "во, бля".
Наконец Червонец прекратил инспектировать собственные карманы и, выпрямившись, угрюмо посмотрел на Максима.
- Значит, так, - он глубоко засунул руки в брюки и качнулся с носков на пятки, - ты, это, давай, садись за свою мандулу и играй. И твои лабухи пусть тоже лабают. Тут люди конкретно отдыхают, а ты портишь им настроение.
- Музыкальная программа окончена, - негромко, но твердо ответил Максим, не глядя на бандита.
Лина не отрываясь следила за происходящим, ее сердце тревожно сжималось.
- Чо ты сказал? - Червонец угрожающе подался вперед. - Тебе сказано - играй, значит - играй. И не ту лабуду, которую вы тут весь вечер шпиляли, а нормальные конкретные песни для конкретных ребят. Понял? Для начала сыграй нам…
Что именно хотел услышать Червонец, Лина не узнала, потому что к браткам, собрав всю свою невеликую храбрость, подошла побледневшая администраторша Валентина.
Дрожащим голоском она сказала:
- Молодые люди, музыкальная программа клуба закончена, и вообще мы скоро закрываемся.
Червонец обернулся к ней, и на его покрасневшем от выпитой водки лице появилось изумление.
- Это еще кто такое? Ты чо там пищишь? Говори громче, а то тебя мелко видно.
И он резким движением подался к ней.
Валентина громко ойкнула и испуганно отпрянула. За спиной администраторши стоял стул. Она споткнулась о ножку и, потеряв равновесие, шлепнулась на сиденье. Братки загоготали.
Из-за соседнего столика послышался чей-то голос:
- Бросьте, ребята, не заводитесь, ну что вы, ей-богу…
Червонец аж взвился. Он резко повернулся к говорившему:
- Чо такое?!! Это кто там гавкает? Ща я вам, бля, покажу - не заводитесь!
Он выхватил из кармана пистолет и пальнул в потолок.
После звенящей паузы в зале завизжали женщины, загрохотали отодвигаемые и падающие на пол стулья. Посетители неожиданно вспомнили, где находится выход, и дружно бросились в ту сторону. Червонец выстрелил в потолок еще раз и повернулся к музыкантам.
- Ты чо, плохо слышал? - угрожающе спросил он и, шатаясь, шагнул в сторону сцены. Его нога подвернулась, и он стал падать вперед. В этот момент пистолет выстрелил еще раз, и Лина увидела, что Максим, как раз открывавший рот, чтобы сказать что-то, вдруг замер, а затем стал медленно валиться назад, прямо в барабанную установку. На левой стороне его груди появилось небольшое черное пятно, которое стало быстро расплываться по светло-голубой рубашке.
Все происходило как в замедленном кино, и Лина, словно во сне, не могла оторвать глаз от его лица, с которого, как расплавленный воск, стекало движение жизни…
Звуки исчезли, время растянулось…
Но в следующий момент время вернуло свой обычный бег, и Максим с грохотом повалился в барабаны, которые стали разваливаться и раскатываться в разные стороны.
Читать дальше