Б. Седов - Девушка, мент и бандит

Зато теперь…

Вдруг мертвый Мясник застонал и пошевелил ногой.

Испугавшись до полусмерти, Аркадий отскочил в сторону. Его сердце заколотилось, как сумасшедшее.

- Живой, падла… - пробормотал Аркадий. Мясник разлепил испачканные в строительной пыли губы и простонал:

- Что… Ты…

- Что я? - Аркадий вдруг почувствовал поднявшееся в нем бешенство. - Что я? Сейчас я объясню тебе - что я. Ты, пидар, обещал Шервуду мой медальон. Мой!

Он вдруг понял, что говорит по-русски.

- Что я? - повторил он по-английски. - А ничего. Просто здесь нет никакого медальона, а ты скоро сдохнешь. Будешь знать, как обещать Шервуду мои вещи. Мои, понял?

Последние слова Аркадий прокричал и изо всех сил ударил Мясника ногой в бок. Так… теперь надо спрятать тело, чтобы нашли не скоро… Он осмотрелся и увидел сваленную у стены кучу битого кирпича. То, что надо… И Аркадий стал забрасывать кирпичами неподвижно лежавшего Мясника.

Отряхнув ладони, Аркадий посмотрел на дело своих рук и с облегчением вздохнул:

- Вот теперь порядок.

Выйдя из развалин, он внимательно оглядел темную улицу и, не обнаружив никакого движения или шума, быстро направился домой.

"Первым делом, - спокойно думал он, энергично шагая по вечерней окраине Кливленда, - спрятать пакет, убрать так, чтобы его не нашел никто - ни папаша, ни копы, если они вдруг нагрянут с какими-то вопросами…

Потом - вмазаться из того пакетика, который дал ему теперь уже мертвый Мясник, а потом…

А уже потом - спокойно решить, как быть дальше.

Медальон…"

Почти бегом Аркадий добрался до своего дома, взлетел по лестнице, осторожно открыл дверь и прислушался. В квартире стояла мертвая тишина.

"Спит", - облегченно вздохнул Аркадий.

Не заходя в комнату, он проскользнул в ванную, закрыл щеколду и, вынув из-за пазухи пакет, лег на пол. Тайник у него был сделан давно, сразу же как они поселились в этой квартире, время от времени в тайнике лежал героин, одна, две, а то и три дозы героина, припасенные на черный день. Но столько порошка сразу там никогда не было, да и не приходилось Аркадию держать в руках столько героина.

Спрятав пакет, он быстро приготовил дозу и сделал себе укол.

Пришло облегчение, и Аркадий, закурив, неторопливо вышел из ванной. Мир стал другим, в нем появились надежда, свет и будущее.

Вольная американская птица - мистер Арчи Гессер!

Чувствуя себя свободным человеком, он вошел в комнату.

Вошел и остолбенел.

Нелепая фигура отца, смешно склонив голову набок, раскачивалась на брючном ремне, подвязанном к потолочному крюку. Весь пол комнаты был аккуратно выложен фотографиями Елены Генриховны, а для висевшего на ремне человека - просто Лены, Леночки… Теми фотографиями, где она еще молода, красива, счастлива и полна надежд на будущее…

В стороне валялась кухонная табуретка, привезенная из России.

- И где же ты шатался эти полтора часа? - с угрозой в голосе произнес пахан, сидевший за столом.

Червонец стоял посреди кабинета, переминаясь с ноги на ногу.

- Прости, Желвак, менты запрессовали. Гаишники. Мурыжили так, что кишка за кишку завернулась, и я чуть дуба не дал. Так хотелось уродов придушить прямо на набережной…

- Тебя? Менты? - Глаза Желвака полезли на лоб. - Они что, нюх потеряли? Номеров твоих не видели?..

- Да все он видел, урод тряпочный! И он, и второй, что сидел в их корыте разрисованном. При погонах, целый капитан. Беспределыцики, бля!..

- А что им надо было? - подозрительно всмотрелся в подчиненного Желвак.

- А что им всегда надо? - аж задрожал Червонец. - Капусты!

- За что?

- А я знаю? Я и не нарушал ничего. Ехал к Жареному на Коломяжский, поворачивал на Черную речку у Макдоналдса, ну и трамвай, как всегда, слева объехал. Передо мной один лох еще на "восьмерке" повернул. А этот, бля, с палкой - тут как тут. Машет.

Червонец замахал рукой и попытался состроить рожу, как у мента. Получилось совершенно натурально.

- Я рулю мимо, коню понятно, так он под самые колеса прыгнул, самоубийца. Торможу. А мусор с палкой своей к той "восьмерке" бегом - документики! Ксиву взял, буркалы выпучил - и под козырек. "Восьмерка" дальше тарахтит, а этот ко мне. Ну, думаю, раз он такого долдона отпустил, мне-то щас спляшет. А он слюной брызжет - нарушаем? Нет, бля, говорю. Это тот, на "восьмерке", под красный ехал, а я честный фраер. А эта сука сует мои права в карман. Пройдемте, говорит. Пошел ты сам, думаю, завтра с извинениями мне права принесешь - и на педальку. А "тестера" полосатая мне, бля, дорогу резко загораживает. Оба уже ко мне бегут. В машину к нам, говорят, садись. Ну, сел…