Б. Седов - Фарт

– Не продолжайте, – прервал его Знахарь, – я знаю, что это за «но». Это очень большое «но», и мы, русские, часто говорим о нем. Особенно – напившись водки, как те самые курсанты. Россия непостижима, но, поверьте мне, так же непостижим и любой другой народ. Жаль только, что не все это понимают.

Кончита, слушая непонятный для нее разговор, недовольно хмурилась и наконец возмущенно сказала:

– Вам не кажется, что говорить при даме на другом языке неприлично? А вдруг я подумаю, что вы говорите гадости обо мне?

– Прости, дорогая, – дон Рикардо поднял руки, как бы сдаваясь, – мы увлеклись воспоминаниями. Больше не будем. Правда, не будем?

Он посмотрел на Знахаря, и тот, строго нахмурившись, заверил ее:

– Точно не будем. Прости, Кончита.

Дон Рикардо встал и, посмотрев на костер, сказал:

– Завтра утром, уважаемый Тедди, нас ждет путешествие по сельве.

– Мы идем на охоту? – обрадованно спросил Знахарь.

Альвец засмеялся:

– Нет, не на охоту. За кугуаром – в другой раз. А завтра мы поедем на важную встречу, касающуюся наших общих дел. Вы сможете встретиться с влиятельным человеком и обсудить с ним все, что вам угодно.

– Кто этот человек?

– Хуан Гарсия.

– О-о-о… Это большая честь. И это действительно важная встреча. Но почему вы не сказали мне об этом раньше? – Знахарь и в самом деле был удивлен.

Это было, если так можно сказать, ожидаемой неожиданностью.

– Я люблю сюрпризы, – ответил дон Рикардо и хищно улыбнулся, – мы, потомки коварных испанцев и португальцев, любим интриги и сюрпризы.

– Вы меня пугаете, – притворно ужаснулся Знахарь.

Альвец засмеялся и, положив руку Знахарю на плечо, сказал:

– Не беспокойтесь. Нашим друзьям не о чем волноваться. А наше врожденное коварство опасно только для врагов. Так что все в порядке.

Он посмотрел на Кончиту и сказал:

– Ну, вы тут сидите развлекайтесь, а я пошел спать. И не вздумайте, Тедди, соблазнять Кончиту! Это может привести либо к свадьбе, либо, как вы сами можете догадаться, к удару кинжалом в сердце.

– У вас есть кинжал?

– А как же! – и дон Рикардо вытащил из невзрачных охотничьих ножен шикарный антикварный кинжал, – семнадцатый век, толедская сталь.

Он протянул кинжал Знахарю, и тот, с почтением приняв старинное оружие, стал рассматривать его, восхищенно причмокивая и любуясь синим клинком, серебряной рукоятью и драгоценными камнями, усыпавшими небольшую гарду.

– Да, это вещь! – сказал он, возвращая кинжал дону Рикардо.

– Это настоящая вещь! – подтвердил Альвец, опуская кинжал в ножны, – и, между прочим, это не просто дорогое старинное оружие, предназначенное для услаждения взора и самолюбия. Насколько мне известно, за триста лет этим кинжалом были зарезаны как минимум восемьдесят человек.

– Это намек? – спросил Знахарь, – вы хотите, чтобы я от страха залез на дерево и спал там?

– Что вы, – возмутился дон Рикардо, – как можно! Я привык чтить законы гостеприимства. Так что спите спокойно в своей халупе и ни о чем не думайте. Утром Педро разбудит вас.

– Кстати, – Знахарь хлопнул себя по лбу, – где мои люди? Ваше гостеприимство заставило меня забыть о них.

– О, не беспокойтесь. Они совершенно органично влились в компанию моих подчиненных и, насколько мне известно, со вчерашнего вечера не выпускают из рук стаканы. Все нормально – мы на своем уровне, они – на своем. Когда они вам понадобятся – скажите, и их приведут.

Кончита фыркнула и сказала:

– Как же, приведут! Час назад этот ваш Серджио…

– Сергей, что ли?

– Ну да, он. В общем, я видела его в совершенно мертвом состоянии недалеко от склада. Он там лежал в обнимку с этим… с новеньким, как его…

– Ты имеешь в виду Антонио?

– Ага. Рядом стояла бутыль, а в руках у них, как ты и сказал, были зажаты стаканы.

– Хорошо, что не пистолеты, – усмехнулся Знахарь.

– Ну, теперь вы убедились, что с вашими людьми все в порядке? – спросил Альвец, укоризненно глядя на Знахаря.

– Да, дон Рикардо. Простите мне мое излишнее беспокойство.

– Не стоит, – кивнул Альвец, – итак, спокойной ночи. Я пошел спать.

И он, повернувшись к костру спиной, направился в темноту.

Через некоторое время послышался скрип двери, затем она хлопнула, и Кончита, подвинувшись к Знахарю, прошептала:

– Если бы твоя девка не улетела сегодня, завтра я бы ее зарезала.

И она похлопала рукой по армейским ножнам, висевшим на ее поясе.

Знахарь удивленно посмотрел на нее и сказал:

– Вот уж не думал, что ты такая ревнивая! Это ведь только в книжках да в операх все режут любовников направо и налево.