Максим Шахов - Железные нервы снайпера

С этими словами он вытащил из кармана камеру и кивнул на летное поле.

– Скоро должен приземлиться специальный рейс из Амстердама. Равикович возвращает на родину исторические ценности… Ты рад?

Дубов немного удивился странному вопросу, но кивнул:

– Ну, молодец мужик, хапнул добра, но деньги вкладывает в благое дело…

Логинов саркастически ухмыльнулся, и это не ускользнуло от внимания Дубова:

– А что, не так?..

– Со стороны выглядит так… – сказал Виктор. – Но я тут кое-что разузнал про этого мецената-благодетеля.

– И что?..

– Честно говоря, слабо верится, чтобы он что-то делал бескорыстно. Не в его это принципах.

– В смысле?

– Ну, к примеру, он в Алапаевске новое здание ГОВД отстроил. Благородно?

– Не знаю, – осторожно ответил Степан.

– Правильно. Потому что старое здание, скорее всего, сожгли по его приказу.

– Зачем?..

– Думаю, чтобы навсегда похоронить тот факт, что начинал свой путь меценат Равикович в шайке карточных шулеров.

– Равикович – карточный шулер? – недоверчиво спросил Дубов.

– Да. И именно поэтому мне кажется, что в этом громком деле с возвращением драгоценностей императрицы он преследует свои цели.

– Какие?

– Вот это нам и нужно выяснить. Хотя сделать это будет ой как непросто. Свое шулерское дело Равикович усвоил хорошо, Степан…

Было очень рано: около четырех часов утра. Пару съемочных групп дремали в припаркованных у здания аэровокзала микроавтобусах, еще две расположились в зале ожидания.

– Борту дали добро на посадку!.. – послышался чей-то голос.

Телевизионная братия мгновенно встрепенулась. Операторы принялись расчехлять и проверять камеры, репортеры по-быстрому подкреплялись кофе и наводили красу на своих помятых физиономиях. Первой приступила к работе группа региональной компании.

Ее ведущая вышла на балкон, с которого открывался вид на летное поле. Держа микрофон в руке, она облокотилась о перила. Оператор включил камеру с подсветкой.

– Наша съемочная группа находится в Барнаульском аэропорту! Как нам удалось выяснить, предположительно через несколько минут здесь совершит посадку специальный чартерный рейс из Амстердама! Именно на борту этого самолета в край прибудет уникальный гарнитур императрицы Елизаветы. Долгое время входящие в него произведения ювелирного искусства считались утраченными и находились за рубежом. Сообщение о том, что гарнитур будет выставлен на аукционе «Сотбис», вызвало возмущение российской общественности. В самый последний момент этот лот был снят с торгов. Как выяснилось, гарнитур в результате внеаукционной сделки приобрел известный российский предприниматель Михаил Равикович. Эта загадочная история чуть не стала предметом разбирательства в Госдуме. Тем сенсационней было заявление Михаила Равиковича о том, что он собирается передать гарнитур Алмазному фонду Российской Федерации. Ведь, как известно, предметы гарнитура – кулон, брошка и перстень – содержат три уникальных бриллианта, получивших названия «Вера», «Надежда», «Любовь». Эти драгоценные камни сами по себе баснословно дороги. Специалисты оценивают стоимость каждого из них в полтора-два миллиона долларов. Что же касается всего гарнитура в целом, с учетом его исторической ценности, то даже эксперты не берутся назвать точные цифры. В любом случае, речь идет о десятках миллионов долларов. Именно поэтому находившийся в Голландии на реставрации гарнитур был застрахован владельцем в одной из ведущих мировых страховых компаний. Точная страховая сумма не разглашается, однако, судя по беспрецедентным мерам безопасности, которые предприняты по требованию страховщика, она огромна. Несмотря на ореол секретности, которым окутана транспортная операция, будем надеяться, что нам вместе с вами удастся увидеть исторический момент возвращения «Веры», «Надежды» и «Любови» на родину…

– Это безобразие! Пропустите! У нас есть пропуска!

– Стойте! Сюда нельзя! Это закрытая зона безопасности! – раздались вопли, и группа регионального канала вынуждена была прекратить съемку.

Скандал разгорелся из-за того, что другие группы тоже хотели прорваться на балкон. А это было запрещено, и исключение сделали только для «своих»…

Степан Дубов доел в темноте бутерброды, скомкал обертки с самолетиками и бросил их в пластиковую урну. После чего доложил:

– Готов к труду и обороне, шеф!

Логинов, разглядывавший сквозь камеру летное поле, буркнул: