Максим Шахов - Поцелуй торпеды

– Нет! Все в порядке, Григорий Васильевич! – заявил Бобров, но Кащеев ему уже не верил.

– А стоите вы где?..

Бобров объяснил. Кащеев сказал:

– Понял. Ждите! Я скоро подъеду!

Сунув телефон в карман, Кащеев быстро поднялся на гору, дважды свернул и вскоре приблизился к припаркованному на спуске джипу. Но соваться к нему сразу Кащеев не стал: сперва незаметно понаблюдал за окрестностями. Не заметив ничего подозрительного, он наконец подошел к «Мицубиси» и нырнул на заднее сиденье.

Трое оконфузившихся подельников отвели глаза и синхронно вздохнули.

– Ну, так как это случилось? – вперил в Боброва взгляд Кащеев.

Шампанское ударило Татьяне в голову. Потащив Степана танцевать, она начала вытворять такое, что Леня Аникеев целомудренно отвернулся. Горов стоически выдержал танец до конца. Когда музыка на миг умолкла, Татьяна что-то зашептала ему на ухо. Степан облизнулся, как кот, но тут же, смахнув похотливую улыбку с лица, украдкой покосился на Аникеева.

Подойдя с Татьяной к столу, Горов с серьезным видом сказал:

– Вы это, отдыхайте, ребята, а мы скоро…

Аникеев, глядя Степану в глаза, негромко спросил:

– Тебе что, мало на сегодня приключений?..

– Да ей переодеться просто нужно, Лень! На такси мотнемся, что ты начинаешь?

Аникеев пожал плечами:

– Ну мотнитесь!

– Что-что он сказал?.. – каким-то странным тоном переспросил Кащеев.

– Типа не делай так больше… – опустил голову Бобров.

– И все?

– И все.

Кащеев как-то неуверенно повернул голову – вроде Железного Дровосека, у которого начала заканчиваться смазка и который проверяет: крутится еще башка или все, заклинила…

– Вы!.. – хрипло выдохнул Григорий Васильевич. – Вы хоть понимаете, во что вляпались?..

В салоне повисла пауза. Наконец Бобров как старший сказал:

– Нет, мы, конечно, лоханулись, Григорий Васильевич, но кто ж знал, что этот бандюган…

– Какой бандюган?! – вдруг рявкнул Кащеев так, что сам испугался и невольно окинул улочку опасливым взглядом. – Какой бандюган?.. – свистящим шепотом повторил он несколько секунд спустя.

Вся троица молча пялилась на него недоуменными взглядами. Кащеев безнадежно вздохнул, потом спросил:

– Он у тебя бумажник забрал?..

– Нет, – дернул головой Бобров.

– А бандит бы забрал! В качестве штрафа! И на прощание сказал бы не «не делай так больше», а «не лезь ко мне»! Он никакой не бандюган, мать вашу!

– А кто?.. – тронул грудину Краб. – Мент?..

– Мент бы нас повязал, – сказал Бобров упавшим голосом.

– Так а кто он тогда?..

– Вот это и есть самый главный вопрос! – вытащил сигареты Кащеев. – Быстро мне опишите его. И тех, кто с ним!

Горов быстро оглянулся на перешептывающуюся с Полиной Татьяну, переступил с ноги на ногу и сказал:

– Ты это, ключ мне дай от квартиры, Лень!

– А на фига тебе ключ, Степ, если переодеться надо Татьяне?

– Так я тоже плавки хочу взять! Чтоб искупнуться с ней!

– Не дам. Ты его потеряешь по пьянке, – махнул головой Аникеев. – В трусах искупаешься, все равно темно…

– Ну что, Степа, пошли?.. – одарила Горова недвусмысленным взглядом Татьяна.

– Да, сейчас!.. – оглянувшись, изобразил улыбку Горов. Потом быстро наклонился и зашептал Аникееву: – Дай ключ, твою мать! Я что, маленький?

– Большой! Но дурак! – протянул ключ Аникеев. – Если что-то…

– Да все будет в шоколаде! – заверил Леню Горов и от полноты чувств даже приобнял. – Не скучайте тут без нас! Мы скоро!

Татьяна ухватила Горова под руку, тот ледоколом врезался в толпу танцующих. Полина с улыбкой посмотрела на Аникеева. Тот улыбнулся ей в ответ, но через силу: вид у него был озабоченный…

«А он уехал в ночь на ночной электричке! В темноте шагов ты все ждешь по привычке!» – разносилось из «СССР».

Кащеев медленно шел по аллейке. Его глаза настороженно шарили по сторонам, хотя с виду Григорий Васильевич ничем не отличался от праздношатающегося курортника. Официант какого-то кафе, торчавший на улице, чтобы завлекать клиентов, даже попытался его соблазнить шашлыком из осетрины. На что Кащеев на ходу отшутился:

– Нельзя мне, язва!

А вот приблизившись к «СССР», Григорий Васильевич изобразил заинтересованность и замедлил шаг. Сквозь распахнутую дверь была видна колышущаяся толпа, над которой по высоким красным стенам и белому потолку метались разноцветные лучи прожекторов.

Ввиду почти максимальной заполненности клуба штатные промоутеры откровенно манкировали своими обязанностями. Покинув пост у бюста Ильича, они курили на лавочке напротив. Кащеев покосился на них и шагнул к входу. Охранник посторонился.