Максим Шахов - Поцелуй торпеды

– Вон к тем, под стенкой, да?..

Аникеев проследил за взглядом Степана и увидел двух накрашенных тщедушных девчушек.

– Ты что, дурак? Им же еще шестнадцати нет! Под статью захотел? – приложил палец к виску Леня.

– Да какая статья?! – крикнул Горов. – Они сюда что, блюсти девственность пришли? А к кому тогда?

– За свободный столик! – рявкнул Леня и направился к противоположной стене.

Степан пожал плечами и двинулся за ним, помахав рукой по дороге танцующим. Столики и стулья были плетеными. Не успели Аникеев со Степаном усесться, как официант принес им по бокалу дармового пива. Степан потянулся к своему и поднял:

– Ну давай, Леня, за СССР, где все было бесплатно и всем было хорошо!

– Мир! Дружба! Жвачка! – кивнул Леня.

Чокнувшись, они сделали по глотку. Горов повернулся к танцполу и проговорил:

– Гляди, вон та черненькая ничего, да?

– А ткачихи?

– Что?

– А ткачихи твои как?..

В этот момент «Оттаван» унялся, но ему на смену тут же пришла «фашистская» группа «Чингисхан»:

– Ху! Ха! Ху! Ха! Ху! Ха! Казачок!!!

Горов подскочил:

– Леня, пошли!

– Я пиво посторожу!

– Что?!.

– Я посижу!

– Да какой посижу?! Пошли танцевать! – крикнул Горов, однако Аникеев отрицательно мотнул головой.

Степан сделал приличный глоток из пивного бокала, после чего устремился на танцпол, где оказался пока единственным мужчиной. Десяток фемин встретили его улыбками и поощрительными выкриками. Степан задергался, словно заправский танцор диско. Аникеев только головой покачал.

Привлеченный мелодиями старых хитов, стал прибывать народ. Пять минут спустя к Степану присоединился какой-то в дымину пьяный мужчина в расстегнутой льняной рубахе. Он стал откалывать такие номера, что даже бармен «СССР» вынырнул из-за стойки, чтобы посмотреть.

Горов уже пристроился к грудастой брюнетке с длинным конским хвостом и что-то втирал ей, продолжая энергично отплясывать. Брюнетка бросила пару взглядов в сторону Лени, потом что-то прокричала на ухо подруге. Та была в меру худощавой блондинкой со стрижкой каре. Диджей запустил медленную композицию – «Ветер перемен» «Скорпионз». Пока Горов занимался брюнеткой, ее подруга отправилась к своему столику, бросив на Аникеева лукавый взгляд через плечо.

Горов, обняв блондинку, принялся строить Аникееву отчаянные гримасы. Выглядело все это очень забавно. В зале витала неповторимо-беззаботная атмосфера, как будто они и вправду вернулись обратно в СССР. Леня немного поиздевался над Степаном, прикидываясь идиотом, потом все-таки поднялся и направился к блондинке, усевшейся за свой столик.

Вблизи она оказалась довольно милой, разве что с излишне мелковатыми чертами лица. Посмотрев на Аникеева, девушка улыбнулась. Леня наклонился:

– Вас можно пригласить?

– Да! – тут же поднялась она.

Вела себя девушка абсолютно естественно, без намека на рисовку. Это Аникееву понравилось. Раскованная атмосфера Алушты начала действовать и на него.

– А меня Леонидом зовут! – просто сказал Аникеев.

– Как-как?.. – невольно прижалась к нему щекой девушка, и Аникеев сразу ощутил свежий запах ее тела.

– Леней! – почти крикнул Аникеев. – А вас?

– Полей!

– Полиной?

– Да!

За время короткого разговора они дошли до танцпола. Девушка положила Аникееву на плечи руки, тот взял ее за талию и тут же наткнулся на довольный взгляд Горова. Тот украдкой показывал большой палец и делал большие глаза.

– Вы с другом приехали? – спросила Полина.

– Да!

– Из Москвы?

– Да! А вы?

– С подругой! Из Харькова…

– Так чего надо? – спросил тип из УБЭПа, аккуратно пристроив очки на столе.

– Да информашку одну надо скачать, Сундук!

Тип снова поморщился. Потом сказал:

– Ты пока на своем Тибете загорал, у нас тут много чего поменялось. Я, между прочим, уже подполковник…

– О, за это надо выпить! Шварц, сообрази там! Быстро! – радостно воскликнул Моня, но тип тем же тоном продолжил:

– …и называть меня теперь лучше Иваном Степанычем!

Моня, глядя на сидящего с важным видом мента, поскреб затылок. Тут в двери, побив все рекорды, нарисовался Шварц со стаканами и «Мартелем». Он хотел было открыть бутылку, но Моня выгнал его:

– Я сам! – Отвинтив пробку, он набулькал напиток в стаканы и сказал: – Слышь, Иван Степаныч… Может, ты теперь, конечно, большой прыщ на крымской заднице, но я-то сам лично тебе долю немалую отстегивал… И про твои дела с Башмаками помню, и про то, как ты с Сэйлемом дружил! Так что извини, но для меня ты Сундуком был, Сундуком и остался… Я ж тебя не прошу меня «преподобным» называть!