Максим Шахов - Поцелуй торпеды

– Фигня, всего пять баксов! – оглянулся на Леню Горов. – А ну-ка давай сюда в темпе свою телегу!

– Ты что, с ума сошел? – попытался удержать Степана Аникеев. – А в отчете что напишем?

– Да расслабься, мы что, на кашах и квартире не сэкономили себе на одну поездку? Тем более у нас задание: выглядеть московскими коммерсами на отдыхе! Они что, думаешь, тут экономят? – негромко проговорил Горов.

На это ответить было нечего, так что несколько секунд спустя загорелый крымский рикша Витек уже с ветерком вез их к морю, разгоняя толпу душераздирающими воплями:

– Осторожно! Без тормозов! В сторону! В сторону! Тормозов нет!

– Ну что, не жарко? – спросил довольный Горов, почесывая грудь. – Что бы ты без меня делал, Ленчик? Точно бы от теплового удара на этой горе гикнулся!

В животе стоящего на коленях у кровати Салаухина вдруг заурчало. Кащеев отреагировал на это лишь ухмылкой. Трупов он перевидал достаточно и знал, что порой случаются и не такие казусы. Выпустив дым, Кащеев негромко проговорил:

– Не рычи, Дима, не поможет…

В каюту со сложенным шезлонгом под мышкой втиснулся Самсонов. В руках он держал также спасательный круг с названием судна и пробковый жилет. Сгрузив все это добро на палубу у рундука, он сказал:

– Порядок, Григорий Васильевич! Проверил! Больше вроде ниче не должно всплыть!

– Ну тогда давай наверх… – поднялся Кащеев. – Стой! А ключ от каюты где?

Самсонов повернулся и снял с крючка блестящий хромированный ключ.

– Вставь в замок с наружной стороны! – приказал Кащеев. – Краб, готов?

– Да!

– Ну тогда с богом! – направился к СВУ Кащеев.

Осторожными движениями он подсоединил к цепи и включил таймер. Цифры на дисплее замелькали в обратном отсчете. Кащеев быстро поднялся, прошел к выходу, выключил в каюте свет и запер ее. Затем направился на палубу.

Со стороны кормы подал голос Краб:

– Ну что, заводить?

– Подожди!

На всякий случай Кащеев вскарабкался на невысокую надстройку и огляделся по сторонам. На триста шестьдесят градусов не виднелось ни единого огонька. И звуков никаких подозрительных слышно не было, только легкий плеск волн о борт «Алисы».

– Заводи! – решительно сказал Кащеев.

Скутер довольно заурчал, выбросив порцию воды. Кащеев с кормы яхты ловко пересел на водный мотоцикл и крепко ухватился за Самсонова.

– Гони!

Скутер рванулся прочь от «Алисы». Три человека были для него тяжелой ношей, но движок довольно быстро развил необходимую мощность. Скутер приподнялся над водой и заскользил над морем в сторону берега. Через пару минут Кащеев покосился назад и велел остановиться. Краб резко сбросил скорость. Григорий Васильевич отпустил Самсонова и посмотрел на часы со светящимися стрелками.

– Через три с половиной минуты! – сообщил он. – Глуши мотор, а то еще топлива до берега не хватит!

Краб выполнил приказ и сунул руку за пазуху:

– Перекурить можно…

– Какой перекурить?! Ты знаешь, что в море огонек зажигалки видно на несколько километров!

Тип с крашеными волосами сунул микрофон в держатель, попятился назад и словно бы растворился на сцене. Разом загоревшиеся прожектора до краев залили ее розоватым дымным светом. Зазвучала музыка, и на сцену с песнопениями высыпала сводная бригада кришнаитов.

В зал полетело бессмертное:

– Рама Хари! Рама Кришна!

В целом хоровод смотрелся очень даже ничего, в обманчиво хаотичных передвижениях чувствовалась рука опытного хореографа. Звуковое сопровождение тоже было на уровне. Некоторые энтузиасты в задних рядах даже повскакивали и начали подпевать и прихлопывать. Инга косилась на Логинова, Кира принципиально смотрела на сцену.

В какой-то момент по ее краям раздалось приглушенное шипение. Две струи дыма пересеклись в центре и заклубились в водовороте. Когда дым рассеялся, все вдруг увидели, что Моня уже на сцене. Держа сложенные перед собой ладони, он поклонился. Зал разразился приветственными криками, раздались аплодисменты.

Кришнаиты, продолжая петь, двумя ручейками направились прочь со сцены. Моня шагнул к стойке и снял микрофон. Дым практически развеялся, и Логинов наконец смог как следует рассмотреть Моню. Весил тот килограммов за сто. Открытые до плеч руки были толщиной с корни баобаба. Мускулатура особой рельефностью не отличалась, волос ни на руках, ни на ногах Мони почти не было. Его огромная бритая башка оказалась на удивление правильной формы, без скошенного лба и прочих обезьяноподобностей. Кожа лица была свежей, чистой и гладко выбритой. Но общее впечатление портили перебитый нос, поросячьи глазки и большая нижняя губа. Подбородков у Мони Логинов насчитал три штуки, хотя ожирением тот не страдал. Просто был здоровым и откормленным, как хряк-производитель в образцовом фермерском хозяйстве.