Максим Шахов - Персидский треугольник

Логинов откинулся на спинку сиденья. Периодически в рации раздавались голоса. Рация, в отличие от самой машины, была достаточно современной.

Минут двадцать спустя, когда вдали уже показались трубы электростанции, в эфире дважды повторили какое-то сообщение. Понять Логинов ничего, конечно, не понял. Однако таксист вдруг напрягся и покосился в зеркало. Его рука потянулась к болтающемуся микрофону.

– Это ты зря, брат! – быстро наклонился вперед Логинов.

Таксист что-то вскрикнул, такси вильнуло.

– Дорогу держи! – заорал Логинов.

В его положении не хватало только перевернуться, загремев вверх тормашками в кювет. То-то Абудас обрадуется…

Машина вильнула еще раз, но выровнялась.

– Тормози! – приказал Виктор, обхватывая таксиста сзади за шею.

Упрямый перс попытался ударить его затылком. Логинову это надоело, и он тычком пальца усыпил водителя, тут же перехватив руль.

Нога перса на педали ослабла, такси сбросило скорость. Логинов дотянулся до замка зажигания и выключил двигатель. Когда такси встало посреди дороги, он быстро перетащил еще бесчувственного водителя в багажник, и уже там связал перса по всем правилам военной науки.

Скотча не было, так что в рот едва оклемавшемуся таксисту пришлось сунуть какую-то грязную тряпку.

– Расслабься и попытайся получить удовольствие! – сказал Виктор, прежде чем захлопнуть крышку.

Ситуация, конечно, была не из оптимистичных, но Логинов бывал в разных переделках. И твердо усвоил золотое правило: снявши голову, по волосам не плачут. Усевшись за руль, он погнал такси к станции.

Не доехав до главных ворот с полкилометра, Виктор свернул. Вдоль высокого забора он доехал до того места, где, по его предположению, должна была находиться гостиница. Здесь он оставил машину и метнулся к забору. Охрана на станции была гражданская – ни колючек, ни запреток, ни прочих изысков фортификационного искусства. Что же касается собак, то их правоверные исламисты безжалостно отстреливали. Чем весьма облегчили Логинову задачу.

Легко форсировав забор, он сделал трехминутный марш-бросок и вскоре оказался у гостиницы. Из нескольких окон раздавались пьяные голоса. Народ отдыхал после трудового дня, глуша тоску по родине самогоном, так что до Логинова никому дела не было.

Незаметно добравшись до своего номера, он открыл дверь и вошел внутрь. Потом включил свет и посмотрел на приоткрытую дверь шкафа.

Ахмад, надо отдать ему должное, инструкцию Виктора выполнил.

– Ахмад! Это я! Уходим!

Перс высунулся из шкафа. Логинов же быстро кинулся к тумбочке и начал бросать в сумку то, без чего было не обойтись…

– Это Абудас, господин полковник!

– Я понял! Ну что там у тебя? – спросил полковник Барси. – Обработали этого нового русского?

– Обработали, господин полковник… – чужим голосом произнес Абудас. – Но… но он ушел!

– Что?.. Как ушел?..

– Неожиданно напал на меня, господин полковник. Потом ударил полицейского офицера и убежал по крыше…

– Идиот! – рявкнул Барси. – И что теперь? Ты же все испортил!

– Извините, господин полковник, но он…

– Заткнись, Абудас! И слушай! Если ты не перехватишь его до того, как он доберется до своих, можешь считать, что ты уволен. Я сам об этом позабочусь!

– Я постараюсь, господин полковник! Но…

– Все! За дело!

Абудас быстро сунул телефон в карман. Барси дал ему шанс, и упускать его было нельзя. Теперь нужно было во что бы то ни стало не дать русскому попасть на электростанцию. А уж в Бушире выловить его не проблема…

В квартире раздавались вопли капитана Аббаса:

– Я убью этого чертового русского! Где мой пистолет?

Аббас только поднялся с пола и теперь стоял у дивана, пошатываясь и держась за затылок.

– Держи! – протянул «кольт» Абудас. – Он ушел по крыше! Нужно перекрыть дорогу к станции! Но не вздумай стрелять! Он мне нужен живым и невредимым! Я сейчас позвоню начальнику полиции!

– Давай! – поторопил Ахмада Логинов. – Быстрее!

Они пробирались в душной иранской ночи к забору станции. Сзади в небе краснели огоньками высоченные трубы электростанции. В воздухе витал запах каких-то цветов. И опасности…

А ведь еще вчера Логинов был в Москве, ходил по ее тротуарам. И мог любоваться самыми прекрасными женщинами в мире. Причем совершенно этого не ценил. Теперь же и сама Москва, и русские женщины казались сном, недостижимой мечтой. Но Логинов привык к таким переменам в своей судьбе.

Выбравшись к забору, он шикнул на Ахмада и прислушался. Потом тенью метнулся к забору и взлетел на него. Оставленное неподалеку такси стояло с потушенными огнями, только бока машины тускло поблескивали в свете далеких прожекторов станции.