Михаил Нестеров - Таймер для обреченных

И последнее, что он сказал «мастеру мысли», в опергруппу которого входило восемь человек:

— Действуй по обстоятельствам.

Ильза Ахитува проследила за ремонтом лицовочно-штемпелеванной машины, которая укладывает письма в одинаковое положение — адресом кверху и чтобы марка была в правом верхнем углу, и вернулась в свою конторку мастера. Ее смена подходила к концу, тем не менее Ильза нарвалась на неприятности — поломку машины; четверть часа она спорила с наладчиком, который требовал замены фотоэлементов. На что девушка ответила: «На свои фотоэлементы посмотри. Они у тебя постоянно красные».

Свою работу на Маркоса Бегина Ильза называла перлюстрацией. Она по заданию офицера ВВС отсеивала корреспонденцию, которая интересовала Маркоса. Чаще всего его интерес ограничивался адресами, реже — содержанием писем. Иногда она выполняла работу курьера, встречаясь с клиентами в пассажирском терминале порта. Ежемесячно Маркос приплачивал ей сто пятьдесят долларов наличными.

Ильза потеряла неплохой приработок ровно восемь месяцев назад, когда Маркос неожиданно уволился со службы.

Она обратила внимание на телефон, помигивающий красным индикатором. В ее отсутствие поступило одно сообщение. Ильза нажала на клавишу... и улыбнулась. Давно, очень давно она не слышала голоса своего шефа. Его сообщение она прослушала немного иначе. Если бы она его записала, оно бы выглядело следующим образом: "Встречаемся в конце улицы Аббаса сегодня с семи до семи десяти. «Саша», приготовься к поездке в Тель-Авив". Ильза носила оперативный псевдоним, и Маркос ни разу не назвал ее по имени, что немного заинтриговывало и радовало девушку.

«Отлично! — подумала она, отметив время. — Успеваю. Не придется отпрашиваться». И в этом ощутила отеческую заботу Маркоса. Хотя он был ненамного старше ее: Ильзе двадцать шесть, ему тридцать два.

«Мне придется съездить в Тель-Авив — неплохо», — тихо радовалась она, подкрашивая губы перед зеркалом. Надев берет, она приколола его к волосам шпилькой. Еще раз осмотрела себя в зеркале и осталась довольна своей внешностью. Ей хотелось произвести на Маркоса впечатление, чтобы он наконец-то заметил ее огромные красивые глаза, манящие губы, что еще? Уши с дырками, нос с отверстиями, щеки с ямами, куражилась Ильза.

Сдав дела сменщику, она ответила на его вопрос:

— Никуда не тороплюсь, а буквально рву с работы.

До места встречи было не больше километра, а времени — около часа, Ильза решила прогуляться, скоротать время, поднявшись по лестнице на самый верх «божьих виноградников».

Сегодня в городе было неспокойно. Центральную улицу перекрыли студенты с антиправительственными плакатами. Подразделения армейского спецназа теснили митингующих, полиция производила аресты.

Маркос Бегин определил за собой слежку лишь на подходе к улице Аббаса, с которой граничил один из четырех маршрутов, проложенных магистратом. По ним можно пройти через весь город по лестницам, что Маркос и делал на протяжении четверти часа. Он интуитивно понял, что пасут его давно. Как и где подцепил «хвост» разведчик — не ясно.

Маркос умел отрываться от «хвоста», знал в Хайфе и других городах множество мест, где можно освободиться от преследования. Только все эти знания, подкрепленные практикой, были сейчас бесполезны. Задача преследователей — взять его, а не «втыкать в адрес».

В разведшколе его учили запоминать лица людей. Он в учебном классе, перед ним мелькают силуэты сотен людей, он останавливает воспроизведение в тот момент, когда видит лицо, встретившееся на экране дважды. Одних и тех же людей показывают в гриме, одетых иначе... Стоп! Он нажимает на кнопку пульта.

Такая же команда поступила в мозг, когда на улице Хайфы он дважды увидел двух парней. Чуть позже — еще раз.

Маркос шел в размеренном темпе, держась правой стороны, ни движением, ни взглядом не раскрывая внутреннего состояния. Преследователей было двое: его ровесник, одетый в легкую куртку, и второй, младше на три-четыре года, в кожанке и темной вязаной шапочке.

Маркос Бегин решал трудную задачу. Что, если прокол — результат его телефонного звонка своему курьеру? В этом случае имя курьера известно преследователям, и он просто не сможет передать записку, адресованную Мэлоди Унгер. Ильзу он ни разу не засветил в разведуправлении. Она работала в порту и проходила в информативных частях докладов как информатор под своим оперативным псевдонимом.