Михаил Нестеров - Таймер для обреченных

— А театральный институт, который она окончила, вывел на меня.

— Именно, — улыбнулся Школьник, выразительно дернув бровью.

— Абрамов и Унгер знакомы. Не проще ли устроить им встречу?

— Она замкнется на нем и замолчит как рыба. Мы проштудировали этот вариант и оставили его как запасной. Абрамов будет рядом и подхватит эстафету. А ты перебирайся в Москву, готовься к встрече с Ольгой. А после с Унгер — но уже в Израиле. Не думаю, что ты растерял актерские навыки. — Адмирал сдвинул широкие брови. — Разведка, на которую ты постоянно дуешься, дала тебе много в плане актерского мастерства. Мы также думали о привлечении к работе Кокарева, Музаева, Чижова. Разберешься по ходу.

— Кто будет курировать мою работу?

— Сам-то ты как думаешь? Я дал Абрамову прямой выход на представителей экс-главы украинского военного ведомства. В этом плане у вас будет мощная поддержка. Не исключаю, даже уверен, что ваша работа распространится на территорию Украины.

— Вы говорили с Абрамовым о материальной стороне дела?

— Конечно. Я намекнул о «дипломате» со стодолларовыми купюрами. Абрамов ответил: «Порой мешок с деньгами не показатель богатства, а показатель инфляции». Мне кажется, он еврей.

Адмирал снова потер руки, на этот раз его ладони издали звук иного качества.

— Ну что, Женя, топи баньку. А пока она топится, погоняем шары. Я в снукер хорошо играю, — начал нахваливать себя Школьник.

Джеб перебил его:

— Тогда вам придется подождать, пока я раскрашу шары.

Генерал Эйтан связался с секретарем по селектору и, вызвал к себе подполковника Натаниэля Сейфа. Впервые он обратился к нему в июне 1999 года со следующими словами: «Знаете, Натан, есть сравнительно новое английское слово — assassin. Оно произошло от арабского „гашиш“ и означает политическое убийство. В своей работе вы должны руководствоваться только этим и всегда помнить: ничего личного, кроме того личного, что напрямую касается интересов разведки, а значит, интересов государства».

Каковы шансы грядущего мероприятия? — часто спрашивал себя генерал. Если брать в расчет верхушку айсберга, то оценка выглядит критично — один к девяти. Люди, задействованные в этой операции, должны сработать на манер единого, четко отлаженного механизма. Малейший сбой на одном из участков уменьшит и без того небольшой процент. Иную оценку можно было выставить, принимая в расчет большую, скрытую часть ледяной глыбы.

Операцию «Туризм-2» Эйтан называл случаем, который нельзя упустить, и этим объяснялось его беспокойство. Борьбу с врагами Израиля он видел в своей работе, свою работу видел в борьбе и беспрестанно варился в этом наглухо закрытом котле. Он не мог действовать менее жестоко, чем его противник. Порой он ловил себя на параноических мыслях, выстроившихся в очередь к его голове. Он ничего не мог изменить, выполняя распоряжения сверху, оттого часто прибегал к наболевшему и безысходному, не имеющему ни начала ни конца вздоху: «...если бы я стоял во главе государства...» Он бы действовал по-другому, более жестко, не стал бы пересматривать вопрос о ракетно-бомбовом ударе по главному врагу Израиля — Ирану, запланированном на март этого года. Однако ситуация с победоносным «Хамасом» заставляла в корне пересмотреть намеченные планы.

Работы хоть отбавляй. Планов — врагу не позавидуешь. Сам Эйтан не на своем месте.

Его за глаза называли Оменташн — Уши «Амана». Но он был еще и глазами военной разведки. Он видел гораздо лучше любого офицера и мог просчитать любую ситуацию с ничтожной погрешностью. Эта способность заставила его отбросить чувства и перейти к голой реальности.

В 16.30 в кабинет генерала вошел высокий, крепкого телосложения человек. Натаниэлю Сейфу исполнилось в декабре прошлого года сорок четыре. Он родился в Витебске. В Израиле с двенадцати лет. Настоящая фамилия Сейфулин. Его дед был татарином. Отец наполовину еврей, а мама чистокровная еврейка. Если бы Эйтану было знакомо слово «незаменимый», он бы применил его к Натану, агенты которого занимались «незаконными убийствами». Как ни странно, но такая строка была прописана в руководстве специальных отделов еще в «эмбриональном периоде» израильских спецслужб, до появления на карте мира — 15 мая 1948 года — Государства Израиль.

Натан Сейф был одет в старомодный полушерстяной двубортный пиджак, широкие брюки. На взгляд шефа военной разведки, Натану не хватало широкополой шляпы, чтобы представить его в середине прошлого века на пороге здания номер 85 по улице Бен-Иегуда в Тель-Авиве; там на втором этаже дома под вывеской «Консультационные услуги» располагалась штаб-квартира разведслужбы Еврейского агентства, больше известной как «Шаи».