Михаил Нестеров - Особо охраняемый объект

– Тебе не хватает Сергея? – с подростковой прямотой спросил Михей.

Тамира показала кончик мизинца:

– Самую малость. Совсем чуть-чуть.

Матвеев загодя приготовился к встрече с генералом Михайловым. Он не раз встречался с ним в коридорах управления, помнил его в звании полковника – сам Матвеев в то время носил майорскую звезду.

Александр Михайлович уже забыл, какие огромные кабинеты занимают некоторые генералы службы. Но поначалу он утонул в приемной и не сразу разглядел адъютанта за столом.

– Полковник Матвеев?

Бодрый голос подсказал ему местоположение личного помощника генерала.

– Ага. – Матвеев не стал отказываться от дачного говора. Он еще в приемной задал тон: «Я гражданское лицо, чего вы от меня хотите?» Напоследок припас рискованную фразу: «37-й возвращается?… Что вы, я имел в виду автобус».

Все это говорило о решительном настрое Матвеева, готового защищать себя и своих подопечных.

Он был одет в серые немаркие брюки, твидовый пиджак и походил на сыщика Финбоу из советского фильма «Смерть под парусом». Кивком поблагодарил адъютанта, который не поленился встать и открыть дверь в кабинет шефа. И тут же закрыл ее. Наверное, это была смертельная фишка молодого капитана: Матвеев окунулся в темноту, оказавшись в тамбуре, между двумя дверями. На миг ему показалось, что тамбур – секретный лифт и сейчас он сорвется вниз.

Полковник толкнул дверь немного сильнее, чем того требовалось, и остался в тускло освещенном проеме. К шумовому эффекту не хватало разве что дымового, чтобы представить себе прибывшего на Лубянку инопланетянина.

– Заходи, чего стоишь? – услышал Матвеев.

Насколько он помнил, а память никогда не подводила его, он ни разу не перешагивал обитые пороги кабинетов, занимаемые руководством, без папки; всегда находилось чем обрадовать или огорчить начальство. Понятно, что даже один лист бумаги в открытую не понесешь – секретность. Но все же кое-какие документы Матвеев прихватил.

Он повернулся к Михайлову задом, закрыл дверь и поздоровался, разворачиваясь к нему лицом:

– Здравствуйте, Евгений Иванович.

– Повторного приглашения ждешь? Разыгрываешь сцену? Речь пойдет, как ты понимаешь, о людях, о моих людях, о профессионалах, к которым я относился с уважением. Спроси меня, Александр Михайлович, почему я говорю о них в прошедшем времени? – Одетый в гражданский костюм, генерал подался вперед и заиграл желваками. И вдруг стукнул кулаком по столу. – Твои агенты провалили операцию!

– Они выполняли приказы Красина, действующего контрразведчика, – подчеркнул Матвеев. И выложил на стол несколько листов бумаги, сложенных вчетверо.

– Садись. – Михайлов принял прежнее положение, развернул один лист и, привычным движением нацепив очки, пробежал текст глазами.

НАЙМУШИН: «Наши друзья переиграли дело. Красин приказал бросить поиски следов Плотниковой и приступить к поискам алмаза „Шаммурамат“.

МАТВЕЕВ: «Я наведу справки о камне».

– Одну секунду. – Генерал снял очки. – Почему распечатка этого разговора не легла мне на стол немедленно? Это с учетом того, что разговор между тобой и твоим агентом имел место.

Между строк Матвеев прочел по «нисходящей»: «Инсценировка, фальсификация, липа», но остался спокоен. Хотя в дальнейшем мог вызвать гнев генерала.

– Разговор записан на пленку, я передам вам записи, – уточнил Матвеев. – Осмелюсь повторить, Евгений Иванович: Красин действующий разведчик – в отличие от нас с вами. А мы ровесники, в одной бурсе над конспектами корпели. Не удивляйтесь. И вас через год-другой отправят на заслуженный отдых, а ваше место займет Красин. Не думаю, что наши дачи окажутся рядом, но вы не станете охотиться на лис. Работа – это тяжелое прошлое. Каждый день тело просится на кровать, голова молит об отдыхе, натянутые нервы требуют ослабить колки. Заслуженный отдых – это чудесное превращение. Откуда берутся силы ухаживать за своим садом? Почему сны все короче и короче? Каждый день встречать утреннюю зарю и провожать вечернюю бодрым, полным сил и надежд – привилегия немолодых.

– Когда ты все это понял?

– Когда вы подтянули моих агентов и меня вернули в нашу фирму.

– Ты пенсионер, у тебя не может быть своих агентов.

– Не говорите глупости, Евгений Иванович. Твои связи всегда остаются с тобой. Но этот случай – дело особое. Я взял под свою опеку двух молодых людей, устроил их на работу, присмотрел сносное жилье. Не скрою, я проявил интерес к операции – но лишь по одной причине: одним из первых, о чем я подумал, был незаменимый атрибут в театре кукол. Я говорю о перегородке, за которой находятся кукловоды. Поиски Плотниковой – лишь ширма для другой операции. Я сам нередко маскировал одни действия другими. И еще раз о кукловодах: я не исключал, что Красин выполняет ваши приказы. Что было бы со мной, прояви я проницательность? Когда речь идет о десятках миллионов, не жалко задействовать в автомобильной катастрофе даже новенький «мерс».