Михаил Нестеров - Особо охраняемый объект

В горячке боя Красин не замечал действий товарищей. Но четверо из шести боевиков легли от их точных выстрелов.

Теперь не было нужды маскироваться за машиной. Задавив противника внезапным натиском и плотным огнем, он пошел в «психическую атаку». В упор глядя на крайнего к нему боевика, Сергей дал упасть отработанному магазину, вогнал, как нож в ножны, полный и, досылая патрон в патронник, выстрелил навскидку.

Возбужденный больше остальных, Ленарт норовил «проконтролировать» боевиков, даже прицелился. Красин схватил его за лацкан и резко притянул к себе.

– Успокойся. Ты не промахнулся. Они мертвы.

Но взгляд его был более красноречив. Если не осадить Ленарта сейчас, дальше он подорвется на своем же запале.

Вадим быстро покивал и поднял руки вверх.

– Я все понял.

– Тогда пойдем.

В темных деловых костюмах тройка контрразведчиков, вооруженных израильскими автоматами, вошла на территорию виллы.

Как же все просто и пошло, с упавшим сердцем вздохнул Анвар. Все дело в камне, в чертовом камне и в деньгах. Этими людьми двигала жажда наживы. Он бы понял их, если бы ими управляла месть, самая сладкая вещь на свете. Он бы поделился с ними своими ощущениями: как трудно ждать целый год, как трудно обуздать себя, загоняя в рамки самим же установленного срока. И предостеречь – жертва приносит удовлетворение лишь в те мгновения, когда умирает. А после тебя поглощает тишина, чернота и пустота, словно ты умер. Но тебе предстоит возродиться, пересилить себя, вспомнить минуты упоения и ждать, ждать, ждать, мучаясь, надеясь, торопясь…

Им нужны деньги. Им наплевать на славу, которую им мог принести камень.

Нет, хватит, пора расстаться с ним. Эбель знал, музей какой страны примет «Шаммурамат», и сделает все, чтобы он наконец-то обрел покой и остался там навсегда.

– Прекратите стрельбу! – крикнул он. И смело вышел на середину коридора. Несколько минут назад он с удивлением отметил, что впервые в жизни шел последним и не спешил остановить Садыка и его боевиков. Они вырвались далеко вперед, и Анвар сам открывал двери. Оглядывался по сторонам, как в чужом доме. Он не узнавал его. Никогда еще здесь не было так оживленно. Здесь не прозвучал ни один выстрел, и вот вдруг прорвало. Одна очередь, вторая, третья, в ответ – одиночные выстрелы. Он усмехнулся: «Не ты ли отстреливаешься, моя милая?»

Он был уверен, что Тамира – ее настоящее имя, и выговорил его с трудом, с раздутыми от гнева ноздрями. Он никогда не простил бы людей, которые надругались над его прошлым, осквернили его память и боль, посмеялись над дорогими ему именами. Все они заслуживали одного – смерти.

– Тамира!.. Я могу оказать тебе услугу. Если ты выйдешь ко мне, я убью тебя быстро. Нет – ты будешь умирать долго. Если потребуется, ты будешь гнить семнадцать лет, каждое мгновение призывая смерть.

Дикарка слышала каждое слово Анвара, и по ее спине побежал мороз. Она и Михей оказались в ловушке, но довершали начатое. Хранилище манило к себе так, словно в нем находился ключ к спасению. Оно казалось лифтом в небеса, но лифт мог рухнуть в преисподнюю.

Дверь открылась, и только сейчас Тамира сумела увидеть, что толщиной она не меньше двадцати сантиметров. В помещении автоматически включился свет – несколько вмонтированных в металлическую облицовку круглых светильников.

Тамира сделала шаг, другой. Слева находился стеллаж, заполненный бумагами, картонными коробками. Справа – круглый стол. «Шаммурамат» находился под защитой стеклянного колпака.

Не так Дикарка представляла себе «проклятый камень». Беспорядок в хранилище делал его похожим на запасник, где хранится все невостребованное. «Шаммурамат» отбывал срок в этой темнице. Силился блеснуть гранями при свете светильников, но тщетно; тусклый свет дразнил, отнимал у него последние силы… Семнадцать лет он находился в темнице. И Тамира засомневалась относительно Анвара. «Вряд ли, – подумала она, – хозяин надолго задерживался здесь».

Она была права. Для Анвара камень давно превратился в символ мести и блистал красотой в честь вендетты. Он был единственным свидетелем, когда Анвар поставил на карту свою жизнь для исполнения священной обязанности кровной мести, как того требовали его интересы. Анвар строго следовал правилам вендетты, используя хитрости, засады, тайные убийства. Он пересилил себя и не поддался соблазну выйти за пределы мирной жизни. Он не стал бандитом, но нашел отдушину в том, что его люди стали на тропу терроризма, а он финансировал их операции. В этом он обрел душевное равновесие и шел по жизни не шатаясь. Здесь, в этой темнице, была открыта последняя тайна Анвара Эбеля…