Михаил Нестеров - Особо охраняемый объект

Та неделя примирила его с родителями. Мать поздравила его по телефону и спросила: «Хорошо отметил полковничье звание?» – «Не знаю, мам, – ответил он. – Пленку еще не проявляли». Вечером он с огромным букетом цветов для матери и бутылкой минеральной воды для отца навестил родителей. Мать долго смотрела на «блудного сына», потом сказала: «Эх ты, Дима Горин…» Его карьера не была похожа на карьеру киношного персонажа в исполнении Александра Демьяненко в далеком 1961 году, но в одном мать оказалась права: он выбрал свой нелегкий путь. И он неуклюже постарался объясниться: «Я такой, какой есть. Если бы я не был собой, кем бы я был?»

Он не любил копаться в своем прошлом – все мысли о будущем. Когда долго не мог заснуть, призывал видения из прошлого и плескался в них, пока не засыпал.

Однажды ему приснился сон: он на берегу лагуны, спрятанной внутри атолла. Позади – бунгало, окруженное живой изгородью. Табличка с надписью: «Остров свободы». Это его остров. Обросший, с длинными волосами, он купается в кристальной воде, под водой целуется с обнаженной креолкой. А под конец сна, очутившись на краю атолла, видит вдали самое страшное – очертания приближающегося парохода под названием «ЦИВИЛИЗАЦИЯ». Его сон походил на сюжет фильма «Синьор Робинзон», но это был его сон, его выбор, его интересы.

Сергей пробыл дома около часа. Успел посмотреть блок новостей, подмести пол, убрать кровать, полить цветы, позвонить новой знакомой, сказать ей обыденное: «Вечером я заскочу к тебе?…»

На предложение Красина: «Ну что, опрокинем по рюмочке?» – Тартаков кивнул. Он пришел в старых джинсах, тонком шерстяном свитере. Принес с собой запах довольно приличного одеколона, и вообще он выглядел пристойно. Однако не мог скрыть синюшных припухлостей под глазами и болезненного озноба – он часто подергивал плечами.

Обстановка в кафе располагала к откровенному разговору. Низкий потолок, словно замаскированные по углам светильники, спаренные столики. Именно эта деталь вызвала на губах Красина улыбку. Он подумал о том, что можно легко погасить ссору, стоит лишь отодвинуться от собеседника вместе со столом.

Он начал беседу с прилипшей фразы:

«Требуется девятнадцатилетняя… с восточными чертами…»

Он умел излагать в любой форме. Мог затянуть разговор, не давая собеседнику заскучать, мог объясниться в двух словах. Майор в этом плане оказался круче молодого полковника и понял его с полуслова.

– Я знаю, кто вам нужен.

– Я тоже.

– Погодите. – Майор остановил полковника мягким жестом руки. – Я сотни раз давал рекомендации таким, как вы. Я сидел на анализе много лет, даже все мои кабинеты располагались рядом с нужниками. Если я сказал, что знаю, кто вам нужен, это означает, что мне известно его имя. Что вам известно о секретном проекте ГРУ «Организованный резерв»?

Майор подался вперед, и Сергей с близкого расстояния увидел его блеклые, будто принадлежащие сумасшедшему глаза. Сейчас он один в один походил на каннибала Лектера. Красину даже показалось, что их разделяет пуленепробиваемое стекло, а голосовую связь обеспечивают отверстия в прозрачной перегородке. Красин мысленно отдал должное майору, который невольно разыграл эту сцену, ведь полковник пришел к «маньяку» за советом, а тот, зная ответ, сам начал задавать вопросы.

Красин чуть заметно покачал головой: «Нет, этому майору уже никогда не выбраться из этих кафе, схожих с забегаловками. Он отбывает в них пожизненный срок».

Тартаков принял прежнее положение. Смочив горло добрым глотком пива, приступил к главному:

– Ровно десять лет назад в Министерстве обороны было принято решение взять шефство над беспризорниками. Своим личным приказом министр обороны создал рабочую группу, руководство которой возложил на шефа главка по воспитательной работе. Разведывательное управление предоставило базу, чтобы создать новое учебное заведение по типу суворовских училищ. Уволенные офицеры, инструкторы военной разведки стали преподавателями у подростков. ГРУ легально объявило о занятиях по военно-прикладным видам спорта. И пока беспризорники занимались спортом на военной базе, к ним присматривались опытные инструкторы, отбирали лучших подростков для обучения по программе спецназа. Спустя год группа подростков – юноши и девушки в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет – выводится из единой системы образования Вооруженных сил как отдельная школа. Она стала называться «Инкубатором». И там начала функционировать диверсионная школа. Этот проект военной разведки и получил название «Организованный резерв».