Родерик Торп - Крепкий орешек

— Послушай. Хорошенько послушай и подумай! Я до сих пор жив лишь по одной причине — они контролируют ситуацию. Им бы очень хотелось сбить вертолет.

— Нет, Джо. Они требуют эфирного времени. Они хотят прорваться на радио и телевидение. Им хочется через спутники связи вещать на весь мир.

— Ну и что же?

— Мы тут переговорили кое с кем. Они говорят, что это очень трудно сделать и почти невозможно удовлетворить их требования. Мы пытаемся объяснить им это.

Когда забрезжит рассвет, вертолеты попытаются высадить на здание остатки спецподразделения. Если все пройдет успешно, они с боем будут пробиваться к заложникам, многие из которых к тому времени будут убиты. Среди последних могут оказаться Стеффи, Джуди и Марк.

Но у полиции ничего не выйдет. Тогда на смену ей придут армейские части, которые будут пробиваться сверху и снизу. Армейская операция завершится успешно, но при этом погибнут все. Лиленд решил, что спорить все равно бесполезно.

— Джо, ты достаточно бодр, чтобы поговорить с другом?

— Ты говоришь так, словно выступаешь по телевидению.

— Не цепляйся к словам, приятель. Мне не терпится пойти домой и посмотреть, что Санта-Клаус положил для меня под елку.

— А мне все дарят автоматы, — он переменил положение, стараясь не показывать голосом, как ему больно. — Теперь их шесть.

— Мне показалось, ты сказал семь.

— Семерых я убил. Последней была Ханна.

— Откуда ты знаешь ее имя?

Полиция должна была иметь полную картину того, что здесь произошло.

— Я хотел поговорить с ней о поэзии. Так что там с другом? — перед ним стояла любопытная дилемма: когда рассветет, ему уже не придется действовать вслепую, но при этом у него практически не останется шансов выжить.

— Ты можешь выбирать между Билли Гиббсом и Кэти Лоуган.

— Скажи Билли Гиббсу, что я по-прежнему летаю. Он поймет.

— Значит, ты хочешь поговорить с мисс Лоуган?

— Да, с ней.

— Но тебе придется делать это перед всей страной. Билли Гиббс слышал тебя по телевизору и просит передать, что солнце должно вставать у тебя из-за спины, если ты понимаешь, что он имеет в виду.

— Это значит, что Билли знает, кто здесь капитан, — совет старого друга был весьма кстати. Лиленд с трудом перебрался на восточную сторону здания.

— В этом звании ты служил во время войны?

— Ты дашь мне поговорить с Кэти или нет?

— Придется, а то телезрители завалят меня ругательными письмами.

— Я все время забываю, что у нас есть аудитория. Жаль, что они пропустили половину зрелища.

— Опять ты об этом. Ты уверен, что убил семерых?

— Да.

— И что их всего двенадцать?

— Они сами это сказали, я слышал, и сказано это было не для меня.

— Что ты имеешь в виду?

— С девяти вечера вчерашнего дня мы здесь играем в кошки-мышки. Если кто-нибудь из них останется в живых, то в будущем году мы устроим встречу. Будем есть пиццу и мирно беседовать. Ладно, давай Кэти Лоуган.

— Слушай, какое счастье, что я не патрулирую вместе с тобой.

— Джо? Это Кэти. Ты слышишь меня?

— Так хорошо, будто нахожусь в кондитерской лавке за углом. Хочешь пойти в кино? Как ты?

— Мне до смерти хочется в кино. Чувствую себя замечательно. А ты? У меня работает телевизор. Складывается впечатление, что у вас там настоящая война.

— Нет, просто один неразговорчивый полицейский пытается утихомирить своих соседей.

— Эта правда, что они говорят? Ты все это сделал?

— Да.

— Нет, это невозможно.

— Понимаю. Послушай, это моя профессия. Здесь одна девушка назвала меня дрессированной ищейкой. Эти люди не привыкли видеть в противнике человека. Тебе все равно, что нас слушают?

— Другие? Все равно. Мне интересно слушать тебя.

— Да, я натаскан, тренирован, специально обучен. Но я не собака и вообще не зверь. Я человек, однако, по всей видимости, до них это не дошло.

— Я согласна с тобой, Джо, но я не такая смелая, как ты.

Глазами он искал, как лучше проникнуть в здание с крыши. Если пятеро оставшихся в живых сейчас слушают их разговор, пусть себе думают, что он просто болтает с девушкой. Он слышал аромат ее духов. Он чувствовал вкус ее губ. Слава богу, судьба не отняла у него хоть этой возможности.

— Хорошо, это личный разговор. Ты прослушала пленку?

— Да.

— Меня прервали эти люди. Они не знали, что я ушел с вечера, чтобы позвонить тебе. Я поднялся наверх и увидел, как они убили человека по имени Риверс. Антон Грубер прострелил ему сердце. Я свидетель этого. Зажигая лампы, я пытался азбукой Морзе передать сигнал бедствия, но они послали одного парня убить меня. Я сломал ему шею и отправил обратно. Ты должна знать, кто я. Я проработал здесь патрульным почти тридцать пять лет. Полиция хочет знать все, что здесь произошло. Ты понимаешь, почему я так поступил?