Родерик Торп - Крепкий орешек

Лиленд повернул переключатель рации, поставил его девятый диапазон и затаился в углу за дверью, ведущей на крышу. Он услышит, когда они подойдут. Одновременно можно наблюдать за шахтой лифта, хотя проку от всего этого мало. Им следовало перенести свои действия к другому блоку лифтов, тогда с ним было бы покончено. Лиленд нажал на кнопку «вкл.».

— Помогите, — прошептал он. — Помогите. Сообщите полиции, что иностранные террористы захватили здание компании «Клаксон ойл» на бульваре Уилшир. Взято много заложников. Повторяю. Помогите...

Когда он отпустил кнопку, ему ответили.

— Не думаю, что это поможет. Вы слышите меня? Мы знаем, где вы. Подтвердите, что слышали меня, пожалуйста.

Лиленд нажал на кнопку.

— Что вы хотите?

— Хочу заключить с вами сделку. Настоящую сделку. Между прочим, эти маленькие рации довольно маломощны, и передавать сигналы бедствия, находясь внутри железной клетки, бесполезно. Вы слушаете?

— Да.

— Оставайтесь на месте. Мы больше не хотим крови. Оставайтесь на месте и не мешайте нам. Не вынуждайте нас идти на крайние меры, иначе мы до вас доберемся. Тогда пощады не ждите, вы должны это прекрасно понимать.

Лиленду показалось, что до него донесся какой-то звук.

— Как вы вышли на меня?

— Вы нам в этом помогли; сами подсказали, где вас искать, — ответил Грубер развязно, — когда попросили отправить девушку вниз. Вы слышали наш разговор в лифте. Решили, что я охотно поверю в ее существование? Разговора об одежде, полагаю — вашей одежде, — которую мы нашли, никогда не было. Может быть, вам это кажется бессмысленным, но я люблю использовать ошибки противника, заставляя его действовать на основе неосознанных побуждений. Теперь я вижу, что вы понимаете это. В конце концов, вы сами придумали забраться на крышу лифта. Кто вы? Вы смелый человек...

К чему эти увертки? Нерешительность, которая предваряла слова Грубера о том, что в случае чего его не пощадят, Лиленд воспринял как намек на брата погибшего парня, который наверняка был настроен воинственно и мстительно и, если еще не вышел из подчинения, то готов был сделать это в любую минуту. Видно, у них уйма свободного времени. 22.50. Через час и десять минут наступит Рождество. В Нью-Йорке три часа утра. В Европе десять часов. Папа Римский всегда обращается к пастве с рождественским посланием. Интересно, в этом году он появился на людях? Самым страшным кошмаром для итальянской полиции стало покушение на жизнь папы. Но какое отношение имеет папа к нефтяной компании, строящей мост в Чили?

Лиленд потер глаза. Он проснулся до начала передачи «Доброе утро, Америка» в Сент-Луисе в семь часов утра, по центральному поясному времени. Сейчас там почти час ночи.

У них уже наступило рождественское утро. Если бы он заснул в самолете, он не познакомился бы с Кэти Лоуган. Она, должно быть, уже дома, думает-гадает, не сломался ли ее автоответчик. Бессмысленно надеяться, что она поймет что-либо из оборвавшейся записи. Они поцеловались, как дети. Ему хотелось выбраться отсюда и поцеловать ее еще раз.

Возможно, они только хотят усыпить его бдительность, убеждая, что ему ничто не угрожает. Разгадав его план, они блокировали последний этаж. У них все было готово для встречи с человеком, который имел глупость обнаружить себя.

Вопрос: что он рассказал им о себе.

Ответ: сказал, что сможет оказать им достойное сопротивление.

Что ж, исходя из этого и трезво оценивая свои силы, можно было предположить, что они будут защищать то, что имеет для них наибольшую ценность. Руководителю банды потребовались считанные секунды, чтобы предупредить своих людей на сороковом этаже о его появлении. Одновременно он занимал Лиленда разговорами по рации. Значит, они работали на нескольких частотах. Надо было сохранять спокойствие и не терять головы. Они еще не были в курсе того, что он понимал по-немецки, хотя и очень плохо. Рация могла сослужить не меньшую службу, чем «ТОМПСОН».

Если, конечно, ему еще представится случай воспользоваться и тем, и другим.

Мысли путались, он опять впал в полузабытье. Дик Трейси с помощью «томпсона» всегда выбивал идеальные кресты. Очевидно, что Честер Гоулд никогда не пробовал скакать ни на одной из этих диких лошадей.

Лиленд не знал, стоило ли еще раз попытаться передать сообщение.

Он боялся открыть дверь и выглянуть наружу.

Карен от всего этого была бы в восторге. Это точно. Ей понравилось бы все; начиная с момента прибытия в аэропорт Сент-Луиса и кончая тем, что происходит с ним сейчас. То, как он размахивал браунингом перед носом водителя фургона. То, что он поцеловал Кэти Лоуган. То, как наделал столько ошибок, что теперь не может ни шевельнуться, ни произнести ни слова. Национальная гордость! Национальный герой Америки! Грех гордыни. Прямо как в интервью с одним красавчиком, бейсбольным профи: «Моя жена была всего-навсего обыкновенной студенткой колледжа, но со временем она научилась достойно дополнять меня».