Михаил Нестеров - Скалолаз

– Разденься. Я хочу посмотреть, всю ли одежду выдали вам и правильно ли вы оделись. Плохо со слухом, курсант?

– Нет, господин капитан.

Шеель резко обернулся на звонкий голос, который мог принадлежать только женщине. Он не успел остановить ее, да и не хотел. Он жег глазами своего заместителя, который не поставил его в известность о курсантах женского пола. Он подозвал его и тихо сказал:

– Тебе многое зачтется, если ты решил преподнести мне сюрприз.

– Это сюрприз, Ларс.

– Хорошо. Сколько прибыло женщин?

– Шесть. Эту, – он острым подбородком указал на девушку, которая к этому времени успела сбросить непромокаемые рукавицы и варежки и освободиться от защитной маски, – эту зовут Алина Райдер. Двадцать лет.

Шеель сосредоточил свой взгляд на Алине. Она сняла чехлы с ботинок, расстегнула гетры на «молнии» и стала ногами, одетыми в теплые носки, на чехлы. Ее пальцы, моментально покрасневшие на тридцатиградусном морозе, забегали по пуговицам камуфляжной пары белого цвета. Сняв куртку, она сняла брюки. В таком же темпе и с невозмутимостью на лице Алина освободилась от непромокаемой пары. Бросив мимолетный взгляд на капитана (не передумал ли он), сняла стеганые куртку и брюки. Дело за хлопчатобумажной гимнастеркой. Шеель остановил ее, когда Алина приподняла теплую нижнюю рубашку, обнажая грудь с набухшим соском.

– Достаточно, я все увидел, – сказал он. – Не хочу, чтобы ваши розовые соски посинели. Одевайтесь. Я заметил, рубашка вам велика. Я распоряжусь, чтобы вам выдали на размер меньше.

– Если позволите – на два, – услышал он.

– Почему на два?

– Мечтаю похудеть, господин капитан. Буду есть два раза в сутки.

– Ты будешь есть, сколько положено. Здесь тебе не центр для похудания. Но и растолстеть я никому не дам. Сколько ты уже служишь?

– Четыре месяца, господин капитан.

– Специальность?

– Стрелок мотострелкового батальона.

– Хорошо стреляешь?

– Так точно!

– У тебя будет возможность продемонстрировать свое мастерство. А теперь познакомься со своим штатным оружием.

Шеель подал знак капралу, и тот выкатил из низкого строения противотанковое ружье на коротких лыжах.

– Это твое личное оружие. С ним ты будешь ложиться и вставать, завтракать, обедать и ужинать.

В строю курсантов кто-то хохотнул. Шеель, не оборачиваясь, приказал капралу:

– Обеспечь весельчака минометом.

Население Шпицбергена – немногим больше четырех тысяч. Учебный центр бундесвера насчитывал пятьдесят шесть человек, включая курсантов. Вечером в столовой собрался весь личный состав. Капитан Шеель сидел за офицерским столом и бросал короткий взгляд на крайний справа столик, где сидела Алина. Над мисками с едой клубился пар. Но не потому, что пища была горячей, а потому, что температура в столовой-«сэндвиче» была близка к нулевой. И в помещениях, включая классные комнаты, не лучше. Четыре с половиной месяца здесь равнялись четырем годам в обычных подразделениях.

– Райдер, – позвал он, когда Алина, покончив с ужином, встала с места.

– Да, господин капитан.

– Я ознакомился с вашим личным делом. В нем сказано, что вы – скалолаз.

– Так точно.

– Здесь немало мест, где вы сможете продемонстрировать свое мастерство. – Он помолчал, припоминая, что повторился.

Назавтра Алина, привязав к ботинкам жесткие насадки, легко преодолела сначала пятнадцатиметровую ледовую вертикаль, а потом оставила позади восьмидесятиметровый пик высшей степени сложности. Она буквально поняла приказ капитана не расставаться с оружием и на ледовую вершину поднялась с пятнадцатикилограммовой винтовкой. И на пике осталась женщиной, но не бойцом, послав Ларсу Шеелю воздушный поцелуй.

Шеель оставил Хорста Кепке одного и присоединился к Алине. Указал рукой на высшую точку карниза, где круто вверх уходила ледовая стена. Со стороны казалось, он срисовывает очертания гор на прозрачное стекло.

– Места знакомые? – спросила Алина, улыбаясь командиру.

Он ответил ей тем же.

– Когда-то я выходил на этот перевал, а оттуда – на ребро Кангбахена, ключевой пункт 7535. До нас этим путем шли югославы и поляки.

Алина кивнула:

– Я знаю.

Капитан вытер пот со лба и громко высморкался.

– Подниматься будем здесь. Дальше – через террасу, до подножья скальной башни, и на перевал. А там и до ребра рукой подать.

На западе ребро Кангбахена прерывалось ледовой башней, которая сливалась с продолжением грани Белой Волны.