Михаил Нестеров - Скалолаз

Капитан понял товарища.

– Это и мой шанс тоже, – тихо сказал он. – Это моя гора, Хорст.

– Разве ты забыл, чем обернулась однажды твоя прихоть, страсть к горам? Четыре года назад мы на семь месяцев лишились руководства. Это время ты провел за решеткой. Тебе понравились московские застенки или ты снова вступил в партию?

– Я беспартийный, – абсолютно серьезно ответил Шеель.

«Ты безмозглый», – покачал головой Хорст.

Он с минуту молчал.

– Кто в курсе похода Кроужека – об этом ты не спрашивал у Координатора?

– В курсе только президент Чехии, семья вице-премьера, его пресс-секретарь и… мы. – Ларс рассмеялся.

Наверное, для Кепке настал тот момент, когда можно задать один из главных вопросов. Во всяком случае, для него самого.

– Я, судя по вашей с Координатором информированности, думаю, что Координатор – начальник личной охраны Кроужека.

Шеель замолчал, забыв, казалось, о затронутой Кепке щекотливой теме, единой и непорочной связи – капитан и Координатор.

– Ты встретишься с Координатором, Хорст. Он тоже полезет в горы. А сейчас позови сюда Фитца, Крамера, Вестервалле и Майера. – Он снова сел в кресло. – Тебе, Хорст, предстоит нелегкая задача, ты возьмешь на себя покупку снаряжения. Пойдут девять человек. Из них опытных альпинистов только ты да я. Правда, Мартин когда-то баловался в Гиндукуше. Поэтому нам необходим хотя бы еще один альпинист со стороны, желательно скалолаз. Подбором кандидатуры я займусь лично. Йохан и Вестервалле будут отрабатывать варианты отхода с вице-премьером. Наверное, это будет граница с Китаем.

Йохан Фитц всегда избегал смотреть в глаза собеседнику, даже если этим собеседником был турок. Фитц, состоявший когда-то инструктором в курдской группировке, совершал удачные набеги на военные базы турок с иракской территории. В отряде Шееля он третий год – ровно с того дня, когда бежал из зала суда. Его судили за убийство беженца из африканской страны. Фитц успел ответить на вопрос прокурора, по какой причине завязалась ссора между Йоханом Фитцем и африканцем, в результате которой последний был убит. Последней фразой чернокожего была: «Я из Баварии». Фитц парировал: «Посмотри на себя в луже. Это я из Баварии, а ты – из Зимбабве». И застрелил его из «вальтера» времен Второй мировой войны.

А Ларс Шеель, до которого долетели судебные новости, сказал своим товарищам: «Такой парень нам подходит. Найдите его». Его нашел Хорст Кепке, опередив соратников из соседней «армии».

Сейчас Йохан, разглядывая свои широкие ладони, обстоятельно отвечает на вопросы командира:

– Почти все мусульмане Непала живут в тераях. Их осталось не больше полумиллиона. Среди них есть настоящие саиды, потомки семьи пророка Мухаммеда.

– Они помогут нам?

– Помощи следует искать в Катманду, у мусульман-кашмири – они считают себя выше других мусульман, – ответил Фитц, покручивая в руках прозрачную коробочку с отбеливателем для зубов. У него были правильные черты лица, волевой подбородок, серые колючие глаза. Один недостаток – желтые зубы. И Фитц использовал каждую свободную минуту, посасывая приспособление для отбеливания, напоминающее капу. – Кашмирцы чем-то напоминают евреев, – продолжил он. – У многих собственные магазины и рестораны. За деньги они помогут.

– Хорошо, Йохан. Отправляйся в Катманду и осторожно – очень осторожно! – начинай переговоры. Когда мы возьмем Кроужека, у нас не должно возникнуть помех при переходе китайской границы. С тобой отправится Мартин. У вас как минимум месяц.

– Наверное, нам следует завербовать людей, которые проводят отряд до Гхунзу, – осторожно предложил Фитц.

– Об этом я и хотел сказать тебе. Только бы шерпы не обиделись за носильщиков со стороны. Но я знаю слабые стороны аборигенов: за небольшие деньги они с удовольствием останутся в своих хижинах.

Капитан поднял бутылку пива. Его примеру последовали все, кто находился в комнате командира. Основательно прокуренная, с пожелтевшим потолком, с плотно занавешенными окнами, она как раз подходила для заговоров, планирований убийств и терактов. Но спешки не чувствовалось. Боевики привыкли к затяжным мероприятиям, не отличающимся от военных, нетерпения не проявлял никто. Наоборот, по словам Хорста Кепке, ожидание было томительно-сладким.

Работа за деньги отличалась от работы ради идеи, в первую очередь, толстым налетом деловитости. Условия сделок обговаривал сам Шеель, но от разговоров на эту тему внутри команды нельзя было уйти. Порой «красноармейцы» делили шкуру неубитого медведя, но точно знали, что медведь будет убит. И кто-то однажды в пылу споров выкрикнул: «Смерть медведям!» Впереди поблескивала не одна роскошная шуба.