Александр Бушков - Пиранья. Алмазный спецназ

Мазур стоял, сложив руки на груди. Великан неторопливо к нему приближался. Даже учитывая местную специфику, он что-то не походил на священника. Нательный крест, правда, красуется на могучей груди – но именно что нательный, а не священнический. Размером, правда, с ладонь – под стать габаритам. А за поясом-то у нас... А за поясом у нас определенно нешуточных размеров пистолетище, укрытый полой накидки. Ну, точно, не поп. Когда это последние двести лет католические патеры разгуливали при оружии? Давненько прошли времена воинствующей церкви и лично руководившего осадой крепостей кардинала Ришелье...

Великан остановился. Их разделяло метра три, и Мазур на всякий случай изготовился отразить удар посоха.

Незнакомец произнес что-то, судя по звукам, на португальском.

– А нельзя ли по-английски? – спросил Мазур кротко, с надлежащим христианским смирением.

– Да можно, пожалуй что, – пробасил великан. – Какие у вас надобности, сэр? – он сделал паузу, выразительно оглядывая Мазура и его автомат. – По служебным делам путешествуете, или у вас личные... странствия?

– Собственно говоря, и то, и другое, – сказал Мазур спокойно, ровно. – Я инспектор Лесного корпуса. Был в командировке в здешних местах, угодил в район боевых действий, лишился машины. Километрах в пяти отсюда полетел радиатор. Шел пешком... Извините за навязчивость, но пожелания у меня, можно сказать, классические: ночлег и приют... Я человек скромный, и много мне не нужно. В состоянии даже на Божий храм пожертвовать...

Он достал закатанное в пластик удостоверение и предъявил великану. Тот сделал небрежный жест свободной рукой:

– Господь не требовал, сын мой, проверять документы у путников, просящих приюта...

Но сам, Мазур мог поклясться, зорко и внимательно успел прочитать документ. Мазур спрятал удостоверение в нагрудный карман мятой пыльной рубашки, посмотрел выжидательно. Великан посторонился, указал на домик, из которого вышел:

– Входи, сын мой, пользуйся гостеприимством...

Собрав всю свою светскость, Мазур осведомился:

– Позволено ли будет узнать ваше имя, падре?

– Увы, сын мой, – сказал великан с хорошо разыгранным смирением и лукавством во взоре, – недостоин я сана, какового и не имею. Я – Педро, скромный здешний причетник...

Должность эта Мазуру была смутно знакома исключительно по «Трем мушкетерам», и он не стал задавать излишние вопросы – ну, понятно и так, нечто вроде прислужника при храме, помнится... Вошел в дом. Прозаически повесил автомат на вешалку у двери рядом с широкополой соломенной шляпой, уселся на лавку у стены. Великан Педро что-то крикнул на местном наречии, вскоре вошел в комнатушку, уселся на лавку рядом с Мазуром. Посох, что характерно, поставил меж колен.

– Солнце садится, – сказал он непринужденно. – Намерен остаться на ночлег, сын мой?

– Если возможно, – сказал Мазур.

– Нельзя же отказать усталому страннику...

– Нельзя ли будет утром нанять вашу машину? До Инкомати?

– Нужно будет спросить разрешения у отца Себастьяна, – без раздумий отозвался Педро. – Я так подозреваю, сын мой, ты не принадлежишь к римской церкви? Впрочем, это несущественно, я полагаю... Приют и помощь всякому гарантированы.

– А где отец Себастьян? – поинтересовался Мазур.

– На мессе, в храме. Недавно началась поминальная служба по президенту...

– По какому?! – встрепенулся Мазур.

– По президенту страны, его высокопревосходительству Кавулу, – сказал Педро. – Покойный не проявлял, скажу тебе по совести, никакого интереса к римской церкви, не говоря уж о том, чтобы к ней принадлежать... Но наш долг – молиться об убиенном главе государства...

– Убиенном? – вырвалось у Мазура с неподдельным удивлением. – Я торчал в лесах без радио, ничегошеньки не знаю... Это что, переворот? Мятеж?

– Бог миловал, сын мой, – пробасил Педро. – Бог миловал... Быть может, это чуточку кощунственно звучит, но о б о ш л о с ь без мятежа и прочих заварушек. Одна из тех трагических случайностей, которые людская воля не в силах предотвратить – потому что это, собственно говоря, не случайность, а Божьи жернова, каковые мелют медленно, но верно... Средь бела дня, знаешь ли, все произошло, прямо во дворце. Его высокопревосходительство как раз направлялся на заседание кабинета. Некий майор, пронеся под мундиром два пистолета, открыл вдруг пальбу, смертельно поразил президента, убил адъютанта, еще двух человек ранил...

– И что он говорит? Не дошли еще такие новости?