Илья Деревянко: Изнанка террора

Спектакль произвел должное впечатление. Толстяк побелел как полотно и задрожал в крупном ознобе, а бывшая жена Голованова обмочилась и тихонько завыла на одной ноте.

– Ладно, шалава, живи, – спрятав пистолет обратно, милостиво разрешил я. – Дочку твою жалко. Кстати, где она?

– У бабушки, – выдавила Вероника. – В деревне. На лето отправили.

– А ты, стало быть, с хахалем отвисаешь, – похабно ухмыльнулся я. – Хотя… мне по барабану. В общем, так, если Голован здесь больше не живет и вы не знаете, где его найти, – платить будете сами.

– Мы знаем, – робко вякнул «Толик». – Он… на свалке!

– Ч-е-его?! – опешил я.

– Да, да! Сергей на свалке теперь обитает. На северной окраине города, – скороговоркой зачастила Вероника. – С бомжами! Говорит, ему там лучше, чем со мной. Несколько раз приходил, хотел с дочерью повидаться, а от самого помойкой разит! Потом присылал дружка. Прилично одетого. Ну я и приняла вас за второго. Вы уж простите, пожалуйста! А деньги у него есть. Точно, точно! Они у себя на свалке цветные металлы собирают. Иногда золото и серебро находят. Сергей, помнится, предлагал на дочку двадцать тысяч рублей, но я не взяла! – тут Вероника блудливо потупилась. «Насчет последнего врет, – мысленно отметил я. – Но остальное похоже на правду. Особенно если вспомнить первую реакцию на мое появление». И вслух потребовал: – Давай семейный альбом, в темпе! Я должен убедиться, что твой бомж – тот самый хмырь, проигравший мне бабки. А не какой-нибудь другой!

– Ищи, Верунчик, ищи!!! – засуетился потный от страха толстяк. – Не заставляй человека ждать!!!

Альбом нашелся на антресолях, в куче старого хлама. Пролистав запыленные страницы, я выдрал оттуда широкоформатную фотографию Голованова в гражданской одежде, пообещал сожителям удавить обоих, если про свалку фуфло толкнули [5], и, демонстративно оборвав телефонный провод, покинул квартиру. Милицейского преследования я не опасался, но надо же поддержать имидж!!!

Северная свалка располагалась в километре от Кольцевой дороги, занимала обширную территорию и издавна пользовалась дурной репутацией. Поселившаяся тут община бомжей в большинстве состояла из лиц с криминальным прошлым, жила по собственным волчьим законам и посторонних, мягко говоря, не жаловала. Приехавшая однажды съемочная группа НТВ еще у ворот получила недвусмысленное предупреждение от сторожа (он же некоронованный король свалки): «Дальше идти не советую. Видите сколько мусора? Не найдут вас потом!» Телевизионщики оказались людьми сообразительными и шустро убрались восвояси. Зато корреспондент газеты «Секс-инфо», намеревавшийся состряпать скандальную статью «Половая жизнь на помойке», по слухам, предупреждению не внял, и больше его никто не видел. Менты, разумеется, вели формальные поиски, но на саму свалку предпочитали не соваться. И я готов был спорить на любую сумму, что злосчастного папарацци не сыщут до скончания веков.

На встречу с Головановым я отправился на своей потрепанной «девятке» и соответствующим образом снарядился. Из строгого делового костюма переоделся в потертый, джинсовый. Белую накрахмаленную рубашку заменил на темную неглаженую. Натянул под нее кевларовый бронежилет, положил в карманы диктофон, три запасные обоймы, а на ноге, под штаниной, закрепил десантный нож. На шею повесил толстую цепочку турецкого золота, а в багажник загрузил холщовую сумку с десятью бутылками водки. Не слишком дорогой, но и не паленой…

Дорога заняла около часа. Пропетляв по душным городским улицам, я миновал транспортное кольцо, проехал по раздолбанной грязной дороге и за чахлым леском увидел конечную цель своего путешествия. Размеры свалки впечатляли. Ее сероватый бетонный забор начинался у последних деревьев и тянулся куда-то в бесконечность. За ним высились курганы отходов. По некоторым, «свежим», ползали человеческие фигурки, издали напоминающие пауков. На других, уже не привлекающих бомжей, копошились огромные стаи чаек. К воротам выстроилась очередь набитых мусором грузовиков. В нагретом солнцем, тухловатом воздухе роились полчища мух…

Первым делом я пообщался с местным «королем» – сторожем, поджарым мужчиной средних лет с цыганскими глазами и курчавой бородкой на щеках. Когда я подошел, он завершал беседу с собравшимся уезжать водителем: хлыщеватым брюнетом лет тридцати с лиловым фингалом под левым глазом.

– …будет пахать, пока не возместит ущерб, – уловил я последние слова сторожа.