Илья Деревянко - Пресс-хата

Феликс Купцов, черноволосый кряжистый мужчина с пустыми рыбьими глазами, прибыл, как обещал, ровно через полчаса. Выслушав сбивчивый, порядком запутанный рассказ Лимонова-Задворенко о гнусных происках неожиданно выплывшего из прошлого «кума», он взял в руки обе кассеты, внимательно осмотрел и по очереди прокрутил их на магнитофоне. За все это время убийца не проронил ни слова.

– Ну, Феликс?! Ну?! Твое мнение?! – взволнованно обратился к нему Задворенко.

– Подождем звонка, – коротко ответил мокрушник, опустился в кресло и не спеша прикурил сигарету.

Томительно потянулись минуты. Михаил заметно нервничал, постоянно потел, ерзал на стуле, периодически вскакивал, бегал по комнате, натыкаясь на мебель, снова садился и снова ерзал...

«Боишься, сукин сын! – сохраняя непроницаемое выражение лица, злорадно думал Купцов. – Припекло петуха сраного! Вона как суетится! Ха-ха-ха! А между тем дельце-то выеденного яйца не стоит! Судя по всему, некогда всесильный «кум» Афанасьев является в настоящий момент спившимся бомжем! Эмвэдэшная справка – раз! Пропитой, не вполне трезвый голос – два! Наипаршивейшее качество кассет – три! Плюс многое другое... Лимона Афанасьев мог раскусить давным-давно, лишь посмотрев разок очередную аналитическую программу с Мишкой-пидором в главной роли. Ведь наш «гражданин начальник» знал Лимона о-о-очень близко! Стучал Мишаня, прямо скажем, как дятел. Тогда почему, спрашивается, Афанасьев решил взять Однако-Ляльку за пятнистую задницу только теперь? Уж не потому ли, что годами не приближался к телевизору, прозябая где-нибудь на помойке? Наверное, встретил кого-то из прежних дружков, глянул в экран, опознал замаскированного под Задворенко последнего оставшегося в живых пресс-хатовского козла да вознамерился разбогатеть влегкую... Опять же вокзал! Не там ли, часом, обитает разлюбезный «кум»? Вполне возможно! Грязному полупьяному бомжаре перемещаться на большие расстояния по городу довольно затруднительно. Силенок маловато, да и легавые запросто заметут... Гм, посмотрим! Если Афанасьев потребует оставить деньги в той же камере хранения – значит, я не ошибаюсь. В таком случае замочить «куманька» не составит труда!.. Ишь как вертится, педрила! Будто шило в жопу загнали! Впрочем, оно неудивительно! Попади кассета номер один к братве – ты, падла, ответишь за свои былые козлиные «подвиги» по полной программе! Ну побзди, побзди! Тебе, жадюге, полезно! На сей раз ты у меня на халяву не проскочишь! Даже не надейся, сучий хвост! А то привык, понимаешь, на дармовщину разъезжать!»

Наконец по прошествии полутора часов зазвонил телефон. Михаил нетвердой рукой снял трубку. Бесшумно поднявшийся Феликс приблизил ухо к мембране.

– Завтра! Пятьдесят тысяч долларов! Шесть утра! Тот же вокзал, та же ячейка, тот же код, – просипел на противоположном конце провода бывший «кум». – Понятно, Лимон?

– Д-д-да! – выдавил Михаил.

– Смотри без глупостей, иначе сам знаешь! – предупредил на прощание Афанасьев и дал отбой.

– Феликс! Феликс! – вцепился обеими руками в убийцу пресс-секретарь Крымова. – Вы-ру-ча-а-ай!!!

– Дело сложное, хлопотное, стремное, – вежливо высвободившись из объятий Задворенко, вновь устроившись в кресле и прикурив очередную сигарету, неспешно начал Купцов. – В принципе я могу с ним справиться, но при одном условии. – Тут киллер выдержал многозначительную паузу. – Ты обещаешь четко следовать моим рекомендациям!

– Г-г-говори!!! – выдохнул «сверхдоверенное лицо».

– Во-первых, помощники мне не нужны, – выпустил густое облако дыма Феликс. – Предпочитаю работать соло... Во-вторых, доллары в ячейку придется класть настоящие, а не «куклу», как ты наверняка собирался!

– З-зачем н-настоящие? – пискнул Михаил.

– «Кум» – тертый калач! Сто процентов, что он предусмотрел беспрецедентные меры предосторожности, – принялся вдохновенно заливать убийца. – Вдруг он исхитрится ускользнуть из-под наблюдения, обнаружит подмену, взбесится и... кассета моментально очутится у тех, кому, собственно, предназначена?

Задворенко болезненно передернулся и громко лязгнул зубами.

– Л-л-ладно! – заикаясь, пробормотал он. – А д-д-дальше?

– Дальше я выловлю шантажиста, отрежу ему голову и принесу тебе, – хладнокровно пояснил убийца. – Баксы оставлю себе, за труды. Надеюсь, твоя жизнь стоит пятидесяти штук?

Задворенко уперся подбородком в спинку стула, на котором по обыкновению сидел верхом, и напряженно уставился в стену напротив. В душе Михаила жадность боролась со страхом. Как правильно подозревал Купцов, он рассчитывал проскочить на халяву. С одной стороны, опасность, конечно, огромная, с другой – ах, до чего ж жалко расставаться с бабками, причем с такой внушительной «зеленой» суммой! Надо сбить цену вдвое... Нет, лучше впятеро! Задворенко уже собрался начать длинный нудный торг, но внезапно прямо перед ним возник в воздухе жуткий призрак – нанизанный на швабру Николай Суидзе с перекошенной в мучительной гримасе рожей! Возник на мгновение и тут же пропал. «Сверхдоверенное лицо» олигарха незамедлительно нагадил в штаны, а страх одержал решительную победу. «Черт с ним! – дрожа в ознобе, рассудил пресс-секретарь «известного предпринимателя». – Нехай, гад, подавится! Шкура в конце концов дороже!»