Илья Деревянко: В режиме «Б»

Логачев поморщил лоб, напрягая память. Приблизился к одной из стен и начал бесшумно красться вдоль нее, зачем-то нюхая воздух. Ни дать ни взять огромный котище, отыскивающий мышиную нору!..

– Есть! – торжествующе прошипел он спустя пару минут и нажал ладонью на едва заметный выступ. Кусок стены медленно сдвинулся в сторону, открыв зияющее чернотой прямоугольное отверстие. Подсвечивая себе фонариком, Васильич нашел выключатель и зажег там свет. Потайная комната оказалась довольно просторной (в длину четыре, в ширину три метра) и абсолютно пустой. У дальней стены на бетонном постаменте одиноко возвышался допотопный сейф, выкрашенный в черный цвет.

– Код замка знаешь? – поинтересовался я.

– Да. Число, месяц, год рождения Барсукова. Стало быть, если цифрами, то получится – 6.06.1956.

– И ты столько лет их помнил?! – вытаращился я.

– Нет, конечно! – фыркнул Логачев. – Просто заглянул в паспорт покойного. А сейчас, Дмитрий, иди, погуляй немного.

– ??!!

– Там бомба, – терпеливо напомнил Петр Васильевич. – Обезврежу – позову.

– А понаблюдать нельзя?

– Нет!

– Интересно, почему?!

– Если она вдруг рванет… – Логачев отвел глаза. – Ну, зачем погибать двоим?!

– Не пойду – и не рванет, – твердо заявил я. – Во-первых, ты минер экстра-класса… Откуда знаю? Ерохин сказал. А во-вторых, я многому от тебя научился, однако обезвреживать взрывные устройства до сих пор не умею. Явный пробел в моем воспитании!

– С первого раза ты ничему не научишься, – не слишком уверенно возразил полковник.

– Но надо же с чего-то начинать!!!

– Ладно, бог с тобой! – махнул рукой Петр Васильевич. – Только стой молча и смотри. Вопросы потом. Это не учебный муляж. Договорились?

– Да!

Логачев подошел к сейфу, набрал на замке код и открыл дверцу. Внутри действительно лежала бомба с часовым механизмом. При открытии дверцы она активировалась, и на маленьком электронном табло начали сменяться цифры, отсчитывая время в обратном порядке: 299, 298, 297…

– Таймер поставлен на пять минут, а бомба – ерунда, самоделка. Я, признаться, ожидал большего, – заметил полковник, принимаясь за работу. Я внимательно, не отрываясь, следил за его крепкими пальцами, двигавшимися легко, уверенно, с профессиональной сноровкой. "Мне бы такие навыки в августе 2004-го [22], – с завистью подумал я. – А то гадал на «бобах», какой провод резать – синий или зеленый. Слава богу, угадал! А здесь-то и проводов, похоже, нет. По крайней мере, на виду".

Спектакль продолжался недолго.

– Все, – спокойно констатировал Логачев, щелкнув ножницами где-то в глубине механизма. Смертельный отсчет прекратился. На таймере застыла цифра 252… (За сорок четыре секунды управился. Ни фига себе!!! – Д.К .)

– Ну, Дмитрий, хоть что-нибудь понял? – обратился ко мне Петр Васильевич.

– Если честно, самые крохи, – сознался я. – Можно задавать вопросы?

– Лучше не теперь. Настроение не то, – покачал головой Петр Васильевич. – Давай поищем то, зачем пришли!

Он вынул из сейфа бомбу с плоским днищем. Под ней, в прямоугольном углублении, лежала старательно упакованная, несколько раз обернутая в фольгу видеокассета.

– Не соврал Барсуков, – хрипло произнес полковник. – Вот оно… Доказательство!

– Надо еще просмотреть, – заметил я.

– Да, да, правильно.

Логачев положил обезвреженную бомбу обратно на место, запер сейф, закрыл вход в потайную комнату…

Непроизвольно бросая взгляды на открытую камеру, мы покинули подвал, поднялись на четвертый этаж к себе в комнату, осторожно распаковали кассету и вставили ее в видеодвойку…

Под потолком светила хрустальная люстра. В огромном бронзовом подсвечнике горели одиннадцать черных свечей. Стрелка старинных настенных часов приближалась к полуночи. У низенького, накрытого крахмальной скатертью столика сидели на подушках двое: Вилен Тимурович Новицкий и его личный секретарь Олег Савченко, знакомый мне по фотографии. Оба во фраках, в белых манишках, тщательно умытые и причесанные. И тот, и другой старались держаться торжественно, но не могли скрыть лихорадочного возбуждения – время от времени потирали потные ладони, косились на часы и перебрасывались какими-то фразами. (Запись была без звука.) На столике перед ними стояли солонка, перечница, а также лежали десертные ложечки, два инкрустированных серебром молоточка и большой хирургический скальпель.

Так продолжалось примерно с минуту.

За это время я внимательно присмотрелся к интерьеру и понял – съемка происходила в столовой, находящейся через стенку от нас.