Илья Деревянко - Эликсир честности

Сперва, если честно, Генкино предложение мне весьма понравилось, но потом… Ох, мама моя! Я даже представить не мог, к каким последствиям оно приведет!..

Впрочем, начнем по порядку. Меня зовут Игорь Горелов, тридцать четыре года, разведен, по образованию историк, по профессии «горилла»… э-э-э… простите, частный охранник и вплоть до недавнего времени начальник службы безопасности фирмы «Зевс». Вернувшись из армии, я закончил исторический факультет МГУ, поступил в аспирантуру, но… в процессе «перестройки» и последующего развития рыночной демократии выяснилось, что представители моей профессии, как говорится, «не треба»!

«Неча», мол, тут фигней страдать! Историк, понимаешь, «антилигент»… Тьфу! Люди, понимаешь, важным делом занимаются, страну разворовывают, а ты про Рюрика да про Куликовскую битву талдычишь. Нам, понимаешь, они теперь до фонаря! Можешь, конечно, в школе преподавать или в институте каком, на ладан дышащем, зарплату грошовую по полгода ждать и (ежели полный дурак) верить обещаниям реформаторов насчет грядущей стабилизации. Короче, от нищеты меня спасли лишь хорошее знание карате, которым я увлекался с детства, а также неплохие навыки в стрельбе, приобретенные на службе в воздушно-десантных войсках в Афганистане.

Мордовороты, да в придачу понюхавшие крови, в «новой России» были как раз «треба», и я без особых проблем устроился в фирму «Зевс», возглавляемую Виктором Павловичем Арбузовым, изысканным господином, к началу реформ как раз вернувшимся с зоны, где он мотал срок за мошенничество. Арбузову чрезвычайно понравилось мое умение разбивать с одного удара три кирпича и дырявить навскидку нарисованную на фанере физиономию точно между глаз. Моя рожа также «пришлась ко двору». Между нами говоря, я, хоть и являюсь интеллигентом в четвертом поколении, внешне похож на гибрид бульдога с бритым орангутангом. Рост метр девяносто, вес сто двадцать килограмм, тяжелая нижняя челюсть, расплющенный в драке нос… Сию «очаровательную» картину довершает шрам через все лицо (в восемьдесят третьем году один зловредный душман, прежде чем умереть, успел полоснуть меня ножом по «фейсу»). Все вышеперечисленные достоинства сыграли немаловажную роль в моей карьере охранника: стараниями Арбузова я быстро получил лицензию на оружие и уже через полгода работы возглавил службу безопасности «Зевса»…

Теперь о Генке Лютикове. В детстве мы дружили, вместе учились в школе, занимались в одной секции, одновременно ушли в армию. Правда, Генке повезло и его не отправили выполнять интернациональный долг, а запихнули в какой-то медвежий угол, где он тихо-мирно оттянул свой двухлетний срок. Демобилизовавшись, Лютиков поступил в МХТИ, и я надолго потерял его из виду.

В сентябре 1997 года около шести утра я, мучимый кошмарным похмельем, героическим усилием воли заставил себя подняться с кровати, кое-как оделся, выбрался из дома и, жалобно стеная, поковылял к первой попавшейся коммерческой палатке за пивом. Накануне господин Арбузов уклюкался до свинского состояния на какой-то презентации, скандалил, порывался стрелять в люстру, а когда я доставил его домой – расчувствовался, вспомнил зону и предложил выпить с ним рюмочку на брудершафт. Выпили, но, как водится, рюмочкой не ограничились. Виктор Павлович пил, как бочка (благо брюхо имел вместительное), да и я, признаться, завелся. Дойдя до кондиции, босс выпал из кресла на ковер и захрапел. Предоставив Арбузова заботам очередной любовницы, я (уж не помню почему) решительно отверг ее предложение заночевать в комнате для гостей, с грехом пополам, держась за стенки, спустился вниз по лестнице, плюхнулся за руль своей «восьмерки» и каким-то чудом благополучно добрался до дома, ни разу ни во что не врезавшись и не угодив в лапы алчных гаишников. Фантастика да и только, особенно если учесть, что на дорогу мне приходилось смотреть одним глазом. Иначе предметы раздваивались. Уснул я, едва коснувшись щекой подушки, а пробудившись ни свет ни заря, в полной мере вкусил все «прелести» похмельного синдрома…

Итак, поковылял я к палатке. Спустя вечность доковылял. Первую бутылку, чтобы не умереть от жажды, выпил тут же, не отходя от кассы. Откупорил о край прилавка вторую (намереваясь небольшими глотками поддерживать двигательные функции организма на обратном пути) и вдруг услышал удивленный возглас: