Андрей Дышев - Аромат скунса

– Приехал? – снова вышел на связь дребезжащий голос. – Теперь поезжай вперед и, как только пересечешь узкоколейку, повернешь направо. Двигайся вдоль рельсов до тех пор, пока не упрешься в железные ворота…

Поднимая клубы белой пыли, «Бора» и сопровождающий ее мотоцикл двинулись вперед.

– Какое омерзительное место он выбрал! – ворчал Жорик. – Отравит нашу девчонку цементной пылью – и ку-ку! Рак легких и бронхиальная астма. Сегодня же надо запустить станок. Сегодня же!

– Запустим, – с оптимизмом откликнулся Макс и аккуратно, чтобы не напороться днищем на валяющуюся повсюду арматуру, переехал рельсы.

Но этот оптимизм Жорику пришелся не по душе. Точнее, слово «запустим», которое Макс употребил во множественном числе. «Тебя только допусти к станку! – подумал Жорик, рассматривая сквозь мутное стекло серые развалины. – Сразу попытаешься технологию вынюхать. А потом меня вместе с девчонкой в бетон замуруешь!»

Он принялся раздумывать над тем, как бы избавиться от Макса, чтобы не допустить его к печатному станку, и скоро пришел к выводу, что обязательно надо будет убрать и адвоката. А потом, когда Жорик освоит технологию, не помешает ликвидировать и девчонку. Всех замуровать в бетон, чтоб дворец бракосочетания дольше простоял!

– Здесь мы не проедем, – отвлек его от стратегических мыслей Макс. – Слишком узко.

Машина остановилась перед лежащим на земле подъемным краном, здорово смахивающим на скелет динозавра. Узкоколейка, которую вымогатель определил в качестве путеводителя, проходила под металлическими конструкциями.

– Мы не можем проехать дальше! – сказал Жорик в мобильник, как только дребезжащий голос поинтересовался, где они застряли.

– Правильно, – ответил злодей. – Я же предупреждал, чтобы адвокат ехал на мотоцикле. А про машину я ничего не говорил… Время идет, бегемот! Твоя девчонка совсем затосковала!

Чертыхаясь, Жорик вышел из машины, с нежностью кенгуру прижимая к своему животу рюкзак с баксами.

– Не нравится мне все это, – произнес он, оглядывая груды покореженного металла, горы строительного мусора, обломки бетонных плит.

Стараясь не слишком выпачкаться в известковой пыли, к Жорику подошел Макс. С другой стороны к шефу подъехал Гера; он встал на одну ногу и поднял на шлеме тонированное стекло. Ни один, ни второй не спешили проявлять инициативу, с почтением вверив это право Жорику. Почувствовав особую значимость момента, где малейшая ошибка могла привести к катастрофическим последствиям, Жорик обильно вспотел.

– Оружие готово? – спросил Жорик Макса.

Тот кивнул и распахнул пиджак, продемонстрировав две наплечные кобуры, из которых торчали рукоятки пистолетов.

– Возьми мобильник. Побежишь впереди нас, будешь показывать дорогу, – сказал ему Жорик и взгромоздился на мотоцикл, отчего никелированная выхлопная труба едва не коснулась земли.

Не выразив особой радости от оказанного доверия, Макс многозначительно сплюнул и на цыпочках побежал вперед, косолапя и широко расставляя ноги, как делают дамочки в туфлях на высоком каблуке, догоняя троллейбус по грязи и лужам. Жорик толкнул Геру в спину рюкзаком, что было командой к началу движения.

Макс добежал до железных ворот. Выслушав по мобильнику целеуказания, он свернул налево и побежал вдоль забора из рваной сетки-рабицы. Могло показаться, что это участник соревнования по спортивному ориентированию, который забыл переодеться в спортивную форму.

– Не торопись! – сказал Жорик на ухо Гере. – Держи дистанцию!

Макс нырнул в узкий проход между бетонными заборами. Он уже не отрывал трубку от уха – видимо, вымогатель не рисковал дать ему конечный ориентир и гонял по руинам, как компьютерного бойца, проверяя наличие «хвоста».

«Мы пошли по второму кругу, – понял Гера, когда снова переехал узкоколейку. – Клим, скорее всего, наблюдает за нами откуда-то сверху».

Макс, хаотично меняя направление, бежал уже не менее пятнадцати минут и совершенно выдохся, когда наконец ему было приказано остановиться.

– Это какой-то идиот! – выругался Макс, когда к нему подрулил Гера. – Он издевается над нами!

Жорик хоть и не принимал участие в забеге, но выглядел намного хуже Макса. Цементная мука, налипшая на его взмокшее лицо, на теплом ветерке превратилась в тонкую корочку бетона, не уступающего по качеству тому бетону, в котором мэр намеревался топить должников. Соскабливая его ногтями, Жорик морщился и кряхтел от боли. Гере повезло больше всех. Когда он снял шлем, можно было подумать, что он только что вышел из салона красоты: лицо чистое, волосы гладко причесаны.