Андрей Дышев - Аромат скунса

– Конечно могу, – ответил Гера, озадаченный необычным голосом Лисицы. – А что случилось?

– Папа погиб, – ответила Лисица и разрыдалась.

Гера выскочил из такси и стремглав кинулся к дому с колоннами. Дверь не была заперта, и он с ходу влетел в прихожую, а затем взбежал по лестнице вверх.

Неприятная тишина царила в доме. Ожидая еще чего-то более ужасного, Гера ударом кулака распахнул дверь комнаты Лисицы и замер на пороге.

Девушка ничком лежала на смятой постели. Она была одета, ее волосы в беспорядке рассыпались по подушкам, в руке Лисица крепко сжимала трубку мобильника.

– Что?! Что с тобой?! – крикнул Гера, кидаясь к кровати.

Он схватил слабое, кажущееся безжизненным тело девушки и прижал к себе. Убрал с ее лба и щек волосы и увидел полные отчаяния, красные и подпухшие от слез глаза.

– Господи, но почему, почему? – прошептала Лисица и, сдерживаясь, прикусила губы.

– Как это случилось? – спросил Гера, думая о том, что в эти мгновения он должен найти для Лисицы какие-то особенные слова, идущие из самых глубин его сердца, но в его голове, еще отягощенной хмелем, прочно засела идиотская фраза: «Смерть вырвала из наших рядов твоего папу…»

Лисица покрутила головой, простонала, словно каждое слово, которое она собиралась произнести, рождалось в страшных муках. Гера попытался прижать ее к себе еще крепче, но девушка оттолкнула его, встала с кровати и, пошатываясь, подошла к окну.

– Сколько раз я ему говорила, что это добром не кончится, – хриплым голосом произнесла она. – Я же чувствовала, что он ходит по краю пропасти… Но разве его переубедишь? Он был упрямый, он все время повторял, что без полетов не может жить… Он как сокол всегда тянулся в небо… Ох, как мне трудно! Как мне больно!

Гера судорожно сглотнул и почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы. Лисица утерлась совершенно мокрым платком и всхлипнула.

– Сегодня воскресенье, – продолжала говорить она, не отходя от окна, словно ей было душно или не хватало света. – А он по воскресеньям всегда летал на спортивных самолетах. Чтобы не терять форму… Он еще надеялся вернуться в большую авиацию. Ушел рано, я еще спала. А потом вдруг звонок… Я беру трубку, думаю, что это он. Кричу: «Папуля! Ты что на обед хочешь?» А это руководитель полетов…

Лисица не договорила, голос ее дрогнул, и она разрыдалась. Гера снова подскочил к ней и попытался обнять, будто надеялся, что хоть немного боли от нее перейдет к нему, но девушка дернула плечом, как бы желая сказать: не надо меня утешать, потому что это бессмысленно.

– Говорит мне: мужайтесь, – тихо произнесла Лисица, крепко прижимая к носу платок. – Внезапный отказ двигателя… Самолет камнем упал с трех тысяч метров на краю деревни. И сразу взорвался… Колесо в птицеферму угодило, а крыло врезалось в свинарник… Больше ничего не нашли. Даже черный ящик. Сгорел папуля, как Прометей…

Гера почувствовал, что у него самого слезы ручьями катятся по щекам. «Кем бы он ни был, – думал Гера, – хоть мошенником, хоть жуликом, все равно жалко мужика. Он смертью искупил все свои грехи, и теперь он святой, святой! Как жаль, что мы с ним так и не успели задушевно поговорить! А ведь он меня приглашал вчера. Заходи, говорит, вечерком, по рюмке выпьем. А я, баран, не пришел. Гордый был очень. А теперь – все! Его не вернешь. Не вернешь этого замечательного, скромного и щедрого человека!»

Гера так искренне плакал и так энергично вытирал слезы рукавом, что даже Лисица посмотрела на него с удивлением.

– Перестань, – прошептала она. – Мы должны держаться.

– Да, – согласился Гера, шумно втягивая воздух носом.

– Выпить хочешь?

– Хочу.

Они выпили по глотку шотландского виски, которое Лисица купила вчера в ресторане «Гранд-отеля». Потом Лисица вытерла остатки слез на щеках Геры и спросила:

– Ты ведь не оставишь меня?

– Ни за что! – поклялся Гера.

– Поможешь мне?

– Конечно. А что надо?

– Сходи к Жорику и скажи ему… Только не говори, что он разбился на самолете. Ведь Жорик по-прежнему думает, что отец раненый лежит в постели. Скажи, что скончался ночью от обширного кровоизлияния.

Гера не ответил ни отказом, ни согласием. Лисица заметила, что он не был готов к подобной просьбе.

– Может, сказать ему правду? – мягко возразил Гера. – Какая теперь разница, от чего отец умер.

– Ну, пожалуйста! – настойчиво попросила Лисица и прижала ладони к его груди. – Это единственный человек, с которым отец общался в последнее время. А если Жорик узнает, что мы его обманывали, у него сложится превратное мнение об отце. А я не хочу этого. Пусть будет так, как есть.