Андрей Дышев - Аромат скунса

– Наконец-то! Наконец-то! – воскликнул хозяин, вскинув непричесанные брови. Он широко улыбался, но при этом губы его были напряжены, и зубов не было видно, словно их не было во рту вовсе. – Почему же так долго? Я заждался, заждался!

– Меня обыскивали, – ответил Пилот, зачем-то приподнимая коробку с тортом и помахивая ею, словно это был колокольчик.

– Что?! – округлив водянистые глаза, возмутился хозяин. – Безобразие! Я их накажу! Я их накажу самым жесточайшим образом! Идемте, дорогой мой, идемте! А что это у вас в руке? Неужели тортик? Как мило! Как мило! И хотя нашим животикам сладкое категорически противопоказано, я с удовольствием съем кусочек… Кстати, а где ваша очаровательная дочь?

– К сожалению, она приболела.

– Какая жалость! – покачал головой хозяин.

Обняв одной рукой Пилота, хозяин повел его к круглой беседке из красного дерева с тонированными стеклами. Пилот исподволь приходил в себя и вскоре сообразил, что ежели хозяин ведет его в беседку для задушевной беседы, то весь грандиозный замысел гибнет на корню.

– Какой у вас прекрасный бассейн! – сказал он, остановившись и взглянув на небо – не болтается ли там юный друг с бутылкой шампанского в руке.

Хозяин тоже остановился и тоже взглянул наверх.

– Бассейн? – уточнил он, рассматривая низкие облака, между которых пробивались лучи солнца.

Словно желая полюбоваться пронзительно голубой водой, Пилот сделал несколько шагов вперед и остановился у круглого пластикового стола.

– Что вы! – поморщился хозяин. – Разве это бассейн? Это просто грязная лужа! Это большое корыто для купания свиней, построенное англичанами по французской технологии.

– Не говорите! – погрозил пальцем Пилот и хитро взглянул на хозяина. – Вы скромный человек. Уж я-то знаю толк в бассейнах.

– А что ж мы с вами до сих пор не познакомились? – обеспокоенным голосом произнес хозяин и промокнул шею носовым платком – тоже белым.

Похоже, его голова под лучами солнца становилась мягкой, как торт, постепенно оплывала, оседала и растекалась по плечам. Уже нельзя было увидеть воротник его пиджака и тем более шею.

– Жорик, – представился хозяин, и его неокрашенные, как две мутные капли, глаза наполнились сытой поволокой. – Для вас просто Жорик.

– А я Альберт, – сказал Пилот. – Для вас просто Альберт.

– Чудненько! – оценил хозяин и снова водрузил руку на плечо Пилоту, чтобы наконец загнать его в беседку. Но Пилот, словно не догадываясь о его намерениях, поставил коробку на белый пластиковый стол и сел на стульчик. Закинув ногу за ногу и прижав ладони к животу, он еще раз обвел глазами двор.

– Я чувствую себя здесь, как у себя дома, – признался Пилот. – Хотя моему дому еще далеко до таких роскошных апартаментов.

– Не преувеличивайте, дорогой мой! – ответил Жорик, тоже опускаясь на стул. – Это всего лишь скромная келья одинокого романтика.

– Вы не женаты?

Жорик сделал скорбное лицо и вздохнул.

– Увы! Вот уже десять лет, как я овдовел, и уже десять лет не знаю женской ласки и тепла.

– Как это печально!

– Не то слово, дорогой мой Альберт! Не то слово!

Отдавая дань своему вдовству, Жорик выдержал минуту молчания, затем щелкнул пальцами и приказал охраннику:

– Шампанского!

Пилот сидел, как на иголках. Ожидая шампанского, Жорик приумолк и уставился на коробку с тортом. Его широкое лицо обмякало все больше, и щеки уже растекались по плечам.

– Я должен позвонить доченьке, – сказал Пилот, вынимая из кармана мобильник. – Надо напомнить, чтобы она выпила аспирина.

Жорик, соглашаясь с необходимостью проявить отеческую заботу, выпятил губы и закивал.

– Как дела? – спросил Пилот, как только Лисица откликнулась.

– Он уже на верхней площадке! – ответила Лисица. – Сейчас прыгнет!

Жорик смотрел на Пилота повлажневшими глазами. Его и без того широкое лицо стало еще шире от доброй улыбки.

– Ты выпила аспирин, доченька? – строго спросил Пилот.

– Какой аспирин, папуля? – с испугом ответила Лисица.

– Вот и хорошо. А теперь накройся теплым одеялом и постарайся уснуть.

– Папуля… это ты? – прошептала Лисица, но Пилот уже отключил телефон и сунул его в карман.

– Как это, наверное, грустно, когда болеют дети! – с чувством произнес Жорик. – Эти маленькие, беззащитные существа! Эти, можно сказать, комочки жизни…

– Вы меня очень, очень хорошо понимаете! – проникновенно ответил Пилот.

Подали шампанское в узких высоких бокалах.