Андрей Дышев - Час волка

Когда я приблизился к зрительским позициям, на мгновение воцарилась тишина. Из сарая вышли санитары с носилками. На носилках, прикрытый короткой простыней, лежал Доходяга. Лицо было закрыто, но я узнал рабочего по обуви и руке, свисающей из-под простыни, с надписью «ГРИНЯ» на тыльной стороне ладони.

Следом вышли два милиционера и мужчина в штатском. Я узнал в нем следователя Маркова. Все курили. Остановившись перед входом, проводили взглядами носилки. Зеленый «УАЗ» с красным крестом на борту повез Доходягу в морг.

Я протиснулся через шеренгу старушек. Марков заметил меня, энергично кивнул, одновременно с этим затягиваясь сигаретой.

– Я тебя искал! – сказал он мне, протягивая руку и жмуря воспаленные от едкого дыма глаза, потом обнял за плечо и отвел в сторону. – Слушай, мне какой-то парень звонил, что-то про наркотики говорил, на тебя ссылался – я ничего толком не понял.

Он вопросительно взглянул на меня.

– Володька? – уточнил я и замялся, потому как легенда на этот случай была не готова. – В общем, ты помнишь, я как-то частным сыском хотел заняться. Ну, кое-что по наркотикам зацепил.

Следователь, совсем ослепший от дыма, кивал головой и часто затягивался. Жесткая щетка его черных усов порыжела на кончиках от никотина. Он прикидывался простачком, мужиковатым увальнем, который совсем не разбирался в тонкостях жизни. Все он понял, просто проверял меня.

– А потом раскинул мозгами, – продолжал я, – оценил свои возможности и пришел к выводу, что сам это дело не потяну. И дал своему осведомителю твои координаты. Ничего? Нормально?

– Нормально! – кивнул Марков и хрипло откашлялся.

Теперь можно было спрашивать Маркова обо всем, что меня интересовало.

– А что с этим Доходягой случилось? Это ведь мой рабочий.

– Правда? – спросил он, совсем не удивляясь этому известию, затем его морщинистое лицо сжалось еще больше и стало напоминать выжатую половую тряпку. – Утром сегодня грохнули. Двумя выстрелами в голову из «макарова»… Курить хочешь?

– А кто грохнул, выяснили?

– Пока нет… А-а! – вспомнил он и полез в карман. – Вся его конура была засыпана этой ерундой.

Он раскрыл ладонь и показал мне латунный кружочек с рельефным изображением всадника.

– Думали, что настоящие, оказались поддельными, – сказал следователь, кидая под ноги окурок и доставая из мятой пачки новую сигарету. – Теперь будем искать, где их штамповали, кто заказчик… – Он отвлекся на мгновение, прикуривая от спички. – Не поможешь нам?

Это был даже не намек, а конкретная просьба, конкретно ко мне. Я попытался ухватить взгляд Маркова, но не смог – тому снова дым проел глаза.

– Нет, к сожалению, не смогу, – ответил я.

– Ну, как знаешь, – ответил Марков и вроде как тотчас забыл обо мне. Он повернул голову и крикнул милиционеру: – Геращенко! Отведи всех на десять шагов! Сколько повторять можно, чтобы не мешали работать!

Снова переключил внимание на меня, повел плечами, словно хотел извиниться за то, что не может больше уделить мне времени, и прохрипел напоследок:

– Ну, давай! Будет что сказать – заходи.

Я тоже повернулся и пошел прочь, испытывая единственное желание: как можно реже встречаться с Марковым. Теперь из всей своры остался всего один человек, подумал я, поднимаясь по плиткам на мост.

Но ошибся ровно на одного человека.

Кто сказал, что у меня есть талант предсказателя? Я сам и сказал? Хвастун! Пижон! Тупица…

Я уже доехал до развилки, делящей шоссе, как змеиный язык, надвое, как вспомнил, что сегодня вторник, а забрать плитку для бассейна надо было в среду. Пришлось тут же разворачиваться на круг и мимо патриотического обелиска ехать к автовокзалу.

Сбросив скорость, я прокатился вдоль посадочных платформ, глядя на толпы белокожих курортников, вываливающихся из автобусов, как вдруг из-за округлой кормы «ЛАЗа» мне под колеса кинулась женщина.

Я вдавил в пол педаль тормоза, крепко выругался и вывернул руль влево. Ничего страшного не произошло, спасенная женщина счастливо помахала мне рукой, и я уже был готов придать своему «Ниссану» достойную его скорость, как вдруг меня окатила волна мистического ужаса.

Я снова ударил по тормозу, рванул рычаг на себя и обернулся, глядя в зеркало на женщину. Чувствуя, что мне сейчас станет дурно, я машинально выключил зажигание и, перебравшись на соседнее сиденье, прижался носом к стеклу.

К машине шла Лебединская.

Одной рукой я закрыл свой рот, из которого, как из трембиты, стали вырываться некрасивые гортанные звуки, а второй зачем-то схватился за ручку двери.