Андрей Дышев - Два шага на небеса

– Кто и когда! – в сердцах повторила Дамира. – К сожалению, мой мальчик долгое время находился вне моего контроля, и мне трудно перечислить всех мошенников, которые терзали моего мальчика, словно стая волков беззащитного козленочка. Но можете не сомневаться: их было достаточно много, и они входили в доверие к Виктору под разной личиной…

Мне снова пришлось перебить Дамиру:

– И все-таки давайте перейдем к последним событиям. Какой случай заставил вас обратиться ко мне за помощью?

После этого вопроса я потерял логическую цепочку в ответах женщины и перестал ее понимать.

– Что вы! – с легким укором произнесла она. – Да разве бы я посмела обращаться за помощью к постороннему человеку по столь щекотливому вопросу! Господин Нефедов скромничает, – объяснила она капитану, который смотрел в глаза женщины чрезвычайно внимательно и беспрерывно кивал. – Этот милейший человек сам предложил мне свои услуги, чему я была несказанно рада.

– Позвольте! – поморщился я. – Как это – я сам? Вы, пожалуйста, не путайте. Я просил вас рассказать обо всем подробно, начиная с письма, которое вы отправили мне на московский адрес.

– Какое письмо? – изумилась госпожа Дамира, выпучив на меня глаза. – О чем вы говорите? Не писала я вам никаких писем!

Мне показалось, что я медленно схожу с ума. Теперь капитан уже предельно внимательно смотрел на меня, морщил лоб и кивал.

– Все началось с того, – слегка нервничая, принялась объяснять Дамира, – что эта наглая девка, которую господин Нефедов подкинул моему сыну, села Виктору на шею, заставила его купить путевку в круиз и здесь, на яхте, принялась закручивать ему мозги. Я ее сразу предупредила: девушка, пока я жива, вы женой Виктора не станете! И что вы думаете? Она совершенно нагло мне заявила, что скорее удавится, чем будет воспринимать меня в качестве своей свекрови.

– Очень интересно, – оценил капитан.

– К счастью, господин Нефедов осознал свою вину и предложил мне совершенно безвозмездно свою помощь…

– Что вы придумываете? – прошептал я. – Ничего я вам не предлагал!

– В самом деле! – сказал капитан и перевел взгляд на Дамиру. – Он говорит, что ничего не предлагал.

– Как это не предлагал! – возмутилась женщина. – Как это не предлагал! А кто подкинул мне записку под дверь? Кто, скажите мне, это сделал?

С этими словами она открыла сумочку, недолго копалась в ней и вынула сложенный лист бумаги.

– Пожалуйста, – произнесла она, разворачивая лист и протягивая его капитану. – Я все сохранила. Все вещественные доказательства… Пожалуйста, господин капитан! Читайте! Черным по белому: «Бескорыстно»!

– Да, вы правы, – согласился капитан, прочитав записку, и поднял на меня глаза. – Тут действительно сказано, что вы предлагаете госпоже Дамире бескорыстную помощь. И потому никакой речи о деньгах быть не может.

О чем он говорил? О чем говорила госпожа Дамира? Я выхватил листок из рук капитана и тотчас узнал знакомые мне печатные буквы, выведенные простым карандашом:

«Уважаемая госпожа Дамира! Полагаю, что в качестве невесты вашего сына вы видите более достойную кандидатуру, нежели Стелла. Чувствуя свою косвенную вину за то, что невольно посадил на шею Виктора столь ощутимую обузу, я готов совершенно бескорыстно исправить ситуацию, но боюсь, что мое вмешательство может причинить Виктору душевные страдания. Если вы доверяете мне и готовы предоставить карт-бланш, за завтраком следующего дня подайте мне знак.

Искренне ваш В. Нефедов».

– Это… – произнес я, поднимая глаза, – это что?

– Это записка, которую я нашла вчера вечером в своей каюте, у двери. И, пожалуйста, не опускайтесь до банального вымогательства. Все равно я не дам вам денег.

– Значит, вы ничего не писали мне?

– Я? – не переставала удивляться Дамира. – Зачем? О чем?

– Извините, – произнес я и в совершенно подавленном состоянии вышел из рубки на палубу.

Едва, казалось, я приближался к истине, как меня откидывало прочь, словно демонстранта струей водомета. Очередной промах почти вылепил в моей душе стойкий комплекс неполноценности. Я уже крепко сомневался в том, что смогу распутать это дело. Пока я решал какой-то один вопрос, идя по ложному пути, надо мной, словно пирамида, наслаивалось еще десяток вопросов. Я уже был облеплен ими, как парковая аллея желтыми листьями поздней осенью.

– Ты какой-то грустный, – сказала мне Стелла.

После обеда мы уединились в моей каюте. За бортом немного штормило и накрапывал дождь. В сером тумане с трудом просматривались турецкие берега, расположенные по обе стороны от пролива. Низкое серое небо навевало тоску, и лучшим убежищем для нас стала постель.