Андрей Дышев - Два шага на небеса

– Что за Пыжик? – влезла в разговор Дамира. – Почему он должен брать неизвестно кого? Эту экскурсию, да будет вам известно, я пробила! И нам посторонние не нужны!

– Мы говорим о госпоже Алине, – с крокодильей улыбкой пояснила Стелла. – О нашей серой мышке, которую я с любовью называю Пыжиком.

– В самом деле, господин Нефедов! – Дамира снова начала выкручивать шею. – А почему не поехала Алина? Кажется, она была в списке.

– Приболела, – односложно ответил я и отвернулся к окну, чтобы Дамира отвязалась от меня и не свернула себе шею. Но мадам переключилась на Лору.

– А вас, милая, очень непривычно видеть в нашем кругу. Весьма непривычно. За барной стойкой еще куда ни шло…

Наверное, мадам хотела сказать, что юной барменше не место среди господ туристов. Хорошо, что Лора не приняла слова Дамиры близко к сердцу и не ответила, что ее место – на киренийском кладбище.

Мы проехали несколько больших стендов с грозными предупреждениями о всяческих запретах, связанных с посещением Фамагусты, и возможном применении оружия патрулями.

Автобус остановился перед шлагбаумом. Наш водитель вышел из машины, и на его место сел плечистый мулат в камуфляжной форме, подпоясанной ремнем с короткой кобурой. Обернувшись к нам, он сказал по-английски:

– Я буду сопровождать вас по Фамагусте. Хочу предупредить, что во время нашей поездки по городу запрещена фото– и видеосъемка. Все понимают английский?

– Что он сказал? – выдал себя Мизин – единственный среди нас, которому нужен был переводчик, и я не преминул воспользоваться моментом.

– Ну-ка сядь на мое место, – сказал я Стелле и едва ли не силой вытащил ее с сиденья. – А я буду переводить Мизину.

– С девушками надо обращаться нежно, – заметила Стелла, отыскивая на своих руках следы моей грубости. – Я тебе не Пыжик.

Все-таки она смирила гордыню и села рядом с Лорой. Мизин без особой радости покосился на меня, но ничего не сказал. Шлагбаум колодезным журавлем взмыл вверх, и мы въехали в зону, огражденную колючей проволокой. Дамира жадно прильнула к окну. Мизин хотел было снова раскинуть руки, но вовремя вспомнил обо мне. Стелла завела разговор с Лорой. Я заметил, что показушное спокойствие дается Стелле с большим трудом, и ее пальчики, нервно танцующие по спинке соседнего сиденья, выдавали волнение.

– Скажите, – обратилась Дамира к мулату, – сколько вы предоставите нам свободного времени?

– Не понял, – после короткой паузы ответил гид, сбавляя скорость и аккуратно объезжая глубокую воронку в асфальте. – О каком свободном времени вы говорите, мадам?

– Как о каком? – начала заводиться Дамира. – Всем экскурсантам после ознакомления с достопримечательностями обычно предоставляют свободное время.

– Это исключено, – ответил мулат. – Мне приказано только провести вас по маршруту.

На мадам было жалко смотреть. Она принялась крутить головой в поисках сочувствующих взглядов. В глазах Мизина ей удалось отыскать понимание, и тогда Дамира начала вовлекать его в бунт.

– Это возмутительно! – громко заявила она. – Нам обещали свободную прогулку по городу!

– Не знаю, кто вам мог это обещать, – невозмутимо отозвался мулат. – Спрашивайте у того, кто обещал. А мне приказано провести вас по маршруту.

– А если кто-то из нас захочет в туалет? – спросила Стелла.

– Что она говорит? – краем рта спросил меня Мизин.

– Она говорит, что забыла надеть памперс, – ответил я, сдвигаясь на самый край сиденья, так как рукоятка револьвера, спрятанного за поясом спортивных брюк, до боли врезалась в поясницу.

– В туалет, так и быть, отпущу, – согласился мулат. – Но всех сразу.

Мы въехали в город. Рекламные вывески, летние кафе, витрины магазинов – все напоминало бутафорные декорации для съемок фильма о семидесятых годах. Во многих окнах стекла были выбиты и зияли черной пустотой. Асфальт покрывала сеть трещин, а сквозь тротуарную плитку повсюду проросла высокая трава. В некоторых местах она плотно сплелась с одичавшими деревьями, и белокаменные дома, обросшие со всех сторон растительностью, напоминали проглоченные джунглями города инков.

Все невольно притихли, словно автобус въехал на территорию кладбища. Водитель сбавил скорость. Мы медленно катили по центру Мертвого города. Ничего подобного я не видел никогда. Картину, открывшуюся нам, нельзя было сравнить ни с заброшенными заводами, ни с объектами долгостроя, ни с руинами разрушенных землетрясением городов. Дома, перекрестки со светофорами, двери подъездов, балконы, провода электропередачи и многое другое сохранилось в том виде, в каком оно было в семьдесят четвертом. Цивилизация оставила этот город, отдав его на разрушение времени. И следы деятельности этого вандала были хорошо видны в ржавчине на металлических конструкциях, в плесени на стенах домов, покрытых глубокими трещинами, словно лицо старика морщинами.