Андрей Дышев - Два шага на небеса

– Ладно, Эдд, – заступился за меня генерал, размякнув от бренди. – Не кати на него бочку. Давайте договоримся, дамы и господа: все, что было плохого, – пошло с «Пафосом» ко дну. О'кей?

Никто на словах не поддержал мирную инициативу генерала, но он, будто услышав в ответ всеобщее одобрение, кивнул и опять пригубил бутылку.

– Я прошу не нарушать правила и немедленно надеть спасательные жилеты! – обратился к пассажирам генерал, заметив, что уже почти все используют эти неудобные оранжевые безрукавки в качестве подголовников и подстилок.

– Этот дурацкий жилет будто свинцом набит! – капризно заметила Стелла. – И в нем очень жарко!

– Не придумывайте! – строго ответил капитан. – Вы обязаны строго придерживаться инструкции!.. Госпожа Алина! Вас это тоже касается, несмотря на всю вашу отчаянную храбрость.

– А что касается поступка Алины, – вспомнил генерал, – то не вижу в нем никакого криминала. Типичный нервный срыв. Легкая истерика, не более того. И давайте забудьте об этом! Капитан, я прав?.. Вот видите, капитан со мной согласен.

– Забудем? – повторила Стелла, внимательно изучая в зеркале свой глаз. – Почему это надо забыть? Мне, например, очень хочется узнать, в чем леди хотела обвинить капитана. Я просто умираю от любопытства!

– Как бы не умереть от жажды, – проворчала Дамира.

– Не знаю, как от жажды, но я наоборот… – невнятно произнес Мизин и, морщась, словно у него что-то болело внизу живота, опустился на руках в воду. Несколько секунд на его лице блуждало выражение блаженства. Облегченно вздохнув, он взобрался на плот и принялся насвистывать нечто веселое.

– Вы напустили сюда воды! – не преминула сделать замечание Дамира, глядя на мокрые джинсы студента.

– А вы хотели, чтобы я напустил сюда…

– Хватит болтать! – оборвал его генерал и, выкинув пустую бутылку в море, снова обратился к публике: – Я хочу обсудить с вами одну очень серьезную проблему. Это касается доктора Челеша.

– Вы никак не хотите оставить мою истерзанную душу в покое! – заметила Дамира.

– Пардон, мадам, – фамильярно извинился генерал и продолжил: – Следствие, которое я провел, привело меня к выводу, что доктор Челеш покончил с собой. Он выстрелил в себя и упал за борт вместе с пистолетом. Не хочу говорить о покойнике плохо, но все факты свидетельствуют о том, что своим безрассудным поступком доктор хотел насолить всем нам.

– Это ужасно! – всхлипнула Дамира.

– Это гадко! – усилил оценку поступка генерал. – Из-за него мы все перегрызлись как собаки!

Версия генерала была шита белыми нитками, мне даже стыдно было слушать, как он жонглировал словами. Тем не менее никто ему не возразил.

– Он нарочно порезал себе руку, – все громче и громче говорил генерал, – вымазал кровью перила, стены, обляпал капитанский китель, потом выбрался на палубу, сел на перила, свесив ноги вниз, и выстрелил себе в висок.

Генерал столь живо описал картину самоубийства доктора, словно был свидетелем этого.

– Сынок… – не к месту ляпнула Дамира и громко высморкалась.

– А теперь о самом главном! – сказал Эдди. Он словно перенял эстафету, взявшись закончить мысль генерала. Обойдя всех взглядом и убедившись, что все, кроме Алины, смотрят на него, он произнес: – Если мы расскажем полиции об этом самоубийстве, то каждый из нас попадет под подозрение и мы будем долго ждать, когда следователи удостоверятся, что это действительно самоубийство. Но если мы скажем… – Он выдержал паузу и помахал толстым пальцем: – Если мы скажем, что доктор Челеш утонул во время кораблекрушения, запершись в своей каюте в состоянии алкогольного опьянения, то его смерть будет расценена как несчастный случай. Это все хорошо понимают?

– Все, – грустно подтвердил Мизин и вздохнул.

– Госпожа Алина! Вы поняли, о чем я сказал?.. Молчание – знак согласия. Будем считать, что мы все договорились.

Капитан поднялся на ноги столь стремительно, что плот угрожающе закачался.

– Осторожнее! – крикнула Дамира. – Я чуть не выронила чемодан!

– Катер! – крикнул капитан, показывая рукой на черную точку, которая быстро увеличивалась в размерах. Он открыл металлический ящик с аварийным запасом, достал оттуда гильзу фальшфейера [16]и сорвал предохранительную чеку. Из гильзы с громким шипением вырвалось красное пламя, на плот посыпались частицы горящего вещества.

Вряд ли была необходимость подавать сигнал – катер и без того мчался прямо на нас и не мог нас не заметить, тем более что капитан на удивление неумело пользовался фальшфейером. Вместо того чтобы держать его в вытянутой руке и над водой, причем обязательно с подветренной стороны, капитан держал гильзу как церковную свечу над Библией, и огненный дождь щедро сыпался ему под ноги. Я выбил фальшфейер из рук капитана, но было уже поздно. Ткань плота уже тлела, и через мгновение раздался хлопок; из прогоревшей дыры с громким шипением вырвался воздух, плот стал быстро обмякать и проседать посредине, где сидела госпожа Дамира.